Страница 128 из 136
…Месяца через два агенты сообщили Марсельскому, что ни в Ливорно, ни в Риме, ни во Флоренции – и вообще ни в одном крупном городе Италии – нет нужных ему людей. Де Гюст рвал и метал: все, что бы он ни узнавал, просачивалось сквозь пальцы, как песок, не давая ни малейшей зацепки. Создавалось впечатление, что прошлое его врага никак не связано с будущим: сегодня тот здесь, завтра в другом месте!
Спрашивается, зачем негодяй ездил в Америку? Ливорно – Плимут – Квебек – Марсель – Ливорно… Самое обидное, что в пресловутом Ливорно никто не знал человека с внешностью, хоть сколько-нибудь подходящей под описание Армана. Неудивительно: Ливорно – огромный порт, там тысячи людей… И если Арман бывает в этом городе только проездом, немудрено, что никто не может вспомнить его. Тогда куда де Претреше отправляется дальше, прибывая в Италию? В Рим?.. Если тут замешан Орден – то Рим обязательно… Но сыщики не принесли никаких сведений и из города святого Петра.
Граф не отозвал их. Появится же там когда-нибудь этот мальчишка, в конце концов! Если его дочь в Италии, он ее найдет!..
Как должен был бы смеяться Арман...
Однако молодого иезуита насторожила бы деятельность другого человека, которого никто не подумал бы искать в Европе. Но Джон Делентхилл уже подъезжал к Марселю, успев побывать и в Претреше.
Поняв, как обманул его иезуит в Квебеке, англичанин проклинал себя, но у него хватило здравого смысла понять, что теперь все убийцы Америки пустятся по его следу – и, несмотря на то, что сезон бурь был в самом разгаре, Джон сел на корабль, идущий в Гавр – через неделю после отплытия Армана. В полной мере изведав ярость штормовой Атлантики, англичанин достиг своей цели лишь через полтора месяца. Оттуда молодой человек поскакал в Блуа, памятуя слова своего противника, а уже из города – в Претреше, отыскав деревеньку на купленной карте Орлеанэ.
Сейчас, направляясь в Марсель, мститель со смутной тревогой вспоминал разговоры с больным, раздавленным горем человеком, которому он не посмел заикнуться о том, что его сын жив, и что сын этот – негодяй…
Память старого отца воскрешала совсем другого Армана, настолько непохожего на убийцу Джейн, что Делентхилл чувствовал замешательство…
Там, в сказочных краях, где катит воды Луара, где свет солнца сочится сквозь нежную зелень древесных крон, где в воздухе, подобно волшебному туману, разлита тишина, – там, казалось, не могло зародиться ничто темное и злое. А усадьба Претреше! Приют лирического героя, а не логово хищника…
На стук открыл старый лакей, служанка проводила гостя в дом. Навстречу посетителю вышел седой старичок, который, даже опираясь на палку, еле стоял на дрожащих слабых ногах. Впрочем, он едва мог ее держать. Чувствовалось, что бедняга почти совсем слеп: глаза старика, и без того усталые, слишком много плакали.
– Чем обязан? – слабо шепнули губы владельца поместья.
– Простите за невольную дерзость, но мне хотелось бы попросить вашего гостеприимства, так как по некоторым причинам я не могу остановиться в городе, – без обиняков заявил англичанин.
– Я рад, что хоть кто-то развеет мою скуку, – улыбнулся старичок. – Увы, все забыли меня, кроме соседа, но он ровесник моего… – шевалье замолчал, и по щеке его скатилась слеза. – Я хотел сказать, он совсем молодой человек, – тихо закончил он. – Простите, вы, конечно, тоже молоды, но, насколько я еще способен увидеть, все же немного постарше… Ох, я…неужели я забыл представиться? Мое имя Рене, шевалье де Претреше. А с кем я имею честь?..
– Джон Делентхилл, эсквайр, – поклонился гость.
– Вы родом из Англии? – приветливо заулыбался старик.
– Да, сударь.
– Впервые во Франции?
– Вы правы.
– И каковы же ваши впечатления? Наша страна…
– Выше всяких похвал.
– Пообедайте со мной, – пригласил шевалье. – Подадут через час… А пока вас отведут отдохнуть в башню, вход туда по лестнице со двора. – Старик тяжко вздохнул: – Она все равно пустует. Думаю, мой мальчик не возражал бы… Он так любил людей!
Джон промолчал. Он понял, что добрый хозяин разрешил ему занять комнату пропавшего сына…
– Здесь ничего не меняли после отъезда Армана, – пояснила служанка по имени Изабель, провожая гостя в башню. – Бедный мальчик! – женщина смахнула слезинку со щеки.
– У хозяина был сын?
– Да, жил тут, в этой комнате. Какой был славный юноша… Его сгубила женщина. В шестнадцать лет мальчик влюбился – сами понимаете. И уехал вслед за этой фифочкой… Ох, какая ужасная история! В Марселе та вышла замуж, и ее муженек – какой-то тамошний граф – заманил нашего мальчика в ловушку.
– Его?! – только сам Джон, столкнувшийся с коварством иезуита, и понимал свое недоумение. Женщина оскорбленно пожала плечами.
– Его. Да вы же не знали его, сударь! Это был такой простодушный ягненочек, который ведь и мухи не обидит. Врать он не умел и не понимал, когда другие врут. Так граф этот заставил его постричься в монахи, каково! Он вынудил мальчика дать слово… Ну, а если Арман что обещает – то уж хоть ножом его режь – выполнит!..
– Как это, «вынудил»?
– Угрожал, что убьет свою жену, возлюбленную Армана. Ради нее наш мальчик пожертвовал своей судьбой… Два года бедолажка жил в монастыре – он написал оттуда отцу, – а через два года умер. Я думаю, от горя. Он такой нежный был, ласковый… В восемнадцать лет умер! Отец чуть следом не отправился, когда узнал. Мальчик, совсем ребенок! Мои сказки любил на ночь слушать, – сквозь слезы улыбнулась служанка и вдруг, закрыв руками лицо, бросилась вон из комнаты.