Страница 119 из 136
Миновав город, Арман повел свой баркас вдоль побережья, высматривая укромное местечко для стоянки, и вскоре обнаружил такое: небольшая заводь в заливчике, что вдавался в рощицу на берегу, где удобно было спрятать суденышко.
Оставив его там, иезуит вдоль моря пешком отправился в Марсель. Одежда рыбака служила ему достаточной маскировкой.
В порту Арман сразу нашел условленное место и присел на пирс, ожидая. Именно к пятнице он подгадал свое возвращение.
Над городом плыл звон колоколов – кончалась обедня.
Вот и Звезда! Идет, вглядываясь в лица… Молодой человек бесшумно подошел сзади.
– Я здесь, Мария, – тихо сказал он.
Девушка, почти неузнаваемая в скромном сером платье служанки, резко обернулась.
– Ты! Приехал все-таки!
В глазах ее плескался океан облегчения, грозя вырваться соленой влагой на щеки.
Юноша покачал головой. И мягко ответил:
– Я же обещал. Пойдем.
Арман взял девушку за руку и повел в небольшой уютный кабачок. Усадив Звезду за столик в полутемном углу, он заказал вина и жареной рыбы на двоих.
– Ну, рассказывай!
Звезда тут же, и весьма оживленно, начала повествование.
– Я устроилась горничной: вытираю пыль, меняю белье, и все такое. Дисцпилина в доме строгая… не позволяют лишний раз рот раскрыть! Иногда мне казалось, что я заживо погребена в душном могильнике, но я делала всё как ты велел, и мне все верят. Экономка мной довольна…
– Ближе к делу.
– Я к нему и веду.
– Что хозяева?
Звезда презрительно фыркнула:
– Важные, как разжиревшие голуби на площади! Граф прислугу вообще, похоже, не замечает, тем более, горничных. Дома бывает обычно вечером, а с утра уезжает куда-то по делам. Иногда в гости, и тогда с графиней. Графиня… Очень красивая женщина, но слишком привередливая. Мне раз пощечину дала – за то, что я шпильки уронила… О-о, знаешь, Арман, не помни я твоих наставлений, не жить бы этой глупой курице! Но я не выдала своих чувств, будто она не оскорбила меня. Будто так и надо.
Арман одобрительно кивнул:
– Молодец, Этуаль. Ты прекрасная ученица. Ора заплатит! А дети?
Звезда, довольная, поерзала на стуле, безуспешно пытаясь сдержать гордую улыбку.
– Старший, ему четыре года – Пьер. Граф часто берет его с собой на конный завод, кататься верхом. Почти все свое свободное время проводит с сыном: в парке, на качелях, в фехтовальном зале… Но, знаешь, дети на него совсем не похожи! Говорят, в бабушку, я даже не поняла, с чьей стороны… Мальчик – блондин! Только глаза отцовские, карие. Погляжу я, так Пьер очень похож на тебя, как волчонок на волка! Только у него волосы – чистое золото и тяжелыми мягкими кольцами вьются, а у тебя – просто светлые, к серебру ближе… и волны, а не кольца. – Девушка хихикнула.
Де Претреше нахмурился.
– Что-то ты в благородные металлы ударилась.
Звезду холодом в голосе и взгляде оказалось не пронять. Она спросила прямо:
– А Пьер – не твой сын?
Арман вздохнул.
– Нет. Нет, Этуаль! Самое большее, что я позволял себе с этой дамой – поцелуи. Говори о втором ребенке.
– Это девочка.
– Так я и знал!
– Ей вчера, говорят, исполнилось десять месяцев, зовут Анной. Графиня, когда графа нет, все с ней сидит. Отец тоже захаживает. Обязательно – вечером, целует на ночь. Анна спит на третьем этаже, с кормилицей. Я с той сдружилась! Мне ничего не стоит постучать к ней ночью – мне она откроет, – убить дуру, забрать девчонку и скрыться. Мою индейскую одежду я сохранила. В ней я переберусь через забор… Собаки знают мой запах и не залают…
– Банально, – зло сузил глаза Арман, и в горле его заклокотало. – Просто похищения мало… Они должны мучиться не только тревогой за судьбу дочери и сомнениями, но еще и раскаяться в своем поступке… Они должны знать, за что!.. Приоткроем завесу тайны, выступим из тьмы – и снова скроемся, как говорил Монци. Призрак объявляет вам войну, граф! – глаза молодого иезуита яростно сверкнули. – Где гуляют с девочкой?
– На лужайке, в парке. После обеда графиня отдыхает, а кормилица выносит девчонку в парк.
– Ограда парка примыкает к какой-нибудь безлюдной улице?
– Нет.
– Черт! А в парке есть глухие уголки у ограды?
– Да.
– Доедай, Звездочка, и пойдем смотреть все на месте.
Расплатившись, они вышли из кабачка.
Неторопливо прогулявшись вдоль ограды, сообщники приметили-таки удобное местечко: улица здесь шла прямо, никуда не сворачивая, достаточно широкая в обе стороны – всех прохожих можно было увидеть издали.
За решеткой ограды шумел густой парк.
– Здесь кусты. Удобно спрятаться и, улучив момент, передать ребенка. Графиня утром выходит?