Плененная льдом

Ролан врал с поразительной легкостью. Ни его голос, ни жесты, ни мимика — ничто не выдавало, но все остальные так не могли. Риска хоть и выглядела невозмутимой, но Калеб читал ее как открытую книгу. Его сын тоже не простой маг. Хоть Олов и выглядел на первый взгляд молодо, но судя по мимическим морщинкам, а так же с учетом того, что он обладает даром, о его возрасте судить сложно. Все они опытные воины, способные поднять меч, разрушить стены, победить драконов и противостоять чуме, а так же найти в себе силы, чтобы вовремя приглушить эмоции, отойти в тень и просто наблюдать.

Молчание затянулось, Морл тем временем ворочался в кровати, ножки которой скрипели и трещали из-за тяжести гнома, а так же что-то бормотал во сне. С уголков его губ стекала слюна, руки иногда резко дергались, а ноги он подгибал так, будто вот-вот, но возникнет мышечный спазм.

— Он меняется, — шепнула я, нарушая молчание, — тело растет, но мозг за ним не успевает… Нервная система тоже отстает… Нарушена проводимость…

— Я не знаю, как ему помочь. — Олов печально опустил плечи, сделал вид, что тема знакомства исчерпана и подошел ко мне. Сын архимага смотрел так, словно видел во мне надежду на решение проблемы, но ошибался.

— Никак, — поверхностно осмотрев Морла, я не представляла, как в условиях этого мира можно повлиять на его состояние. Просто не владела знаниями, не обучалась лечебной магии или как ее называют, — я думаю, когда его тело перестанет меняться, остальные органы и системы постепенно догонят его. Они подстроятся под изменения так же, как у оборотней. Просто в случае с гномом все происходит гораздо медленней.

— А если он не прекратит расти? — Риска была обеспокоена не меньше моего, заметно нервничала и прекрасно понимала, что на ней вся эта история тоже отражается.

Я пожала плечами, затем ответила:

— Скорее всего, он умрет. И будет испытывать при этом сильную боль.

— Либо окончательно рехнется, и убьем его уже мы, — сквозь нервный смех заметил Олов, прикусывая нижнюю губу, — Сэра, вы из лекарей? Или может из целителей? В своей речи используете определенные слова, которые в обычной речи у простых людей сложно услышать.

— Меня в деревне обучали.

В принципе я не соврала, но и не договорила до конца. Олов, как и архимаг, недвусмысленно ухмыльнулись, но вопросов задавать не стали.

— Ладно, Сирис уже наверняка весь извелся. С тех пор, как Ролан вернулся в Мирград с ведьмой, он то и дело мечтает проверить ее силу… Нам пора.

Олов кивнул в сторону выхода, приказал местным лекарям запереть Морла и восстановить дополнительный барьер вокруг Риски. Волчица хотела пойти с нами, но ей не позволили. Сын архимага ссылался на то, что она опасна для окружающих и пока не научится сдерживать огонь — в город ней выйдет.

Риска не спорила, взглянула на меня с грустью и печально вернулась обратно в кровать, расчесывая все сильнее кожу на шее.

На душе было не спокойно, причем не только у меня. Из-за связи с Роланом я ощущала его страх, а так же возникшее недоверие к каждому, кого мы встретили на своем пути. Он был разочарован, удивлялся тому, как изменилось его отношение к архимагу, и невольно сжимал при этом мою ладонь, полностью погружаясь в собственные мысли.

Нас никто не трогал, все шли молча, и даже Джастин не проронил ни слова, разве что глазами стрелял, изучал, да улыбался как безумный шляпник. В какие-то моменты Олов не выдерживал, мужчина был полон решимости расспросить меня о чем-то, но анимаг мигом улавливал эти порывы, переводил все стрелки на себя и ловко начинал разговор на совершенно новую тему.

В такие моменты я невольно восхищалась Джастином — он очень тонко чувствовал людей и нелюдей, улавливал их желания и понимал, когда можно лезть, а когда лучше даже не дышать рядом.

— Вам жарко? — Калеб начал разговор первым, шел рядом и, конечно же, наблюдал, — вы покраснели, волосы мокрые и дышите часто.

— Вы наблюдательны.

— Естественно, — усмехнулся мужчина, — а еще любопытен. Это мне от матушки досталось — она в каждой бочке пробкой была. Я когда женился, думал она мою жену изведет, но в итоге эти две грымзы сдружились и изводили меня.

— Вижу, вам есть, что вспомнить…

— Конечно! А как жена ревновала меня к детям, вы бы видели. Особенно к дочери. Хотя казалось бы — сама родила, радуйся… А как устоять, когда Ариадна такая красавица получилась? Сынок у меня тоже ничего, кстати… Не женат, между прочим…

— Отец…

Олов даже головы не повернул, но надулся при этом и сильно обиделся на отца. Больная тема, видимо.

— Что, отец? Я ж тебя не сватаю! Сэра тебе в дочери годится, если не во внучки… Это я так, к слову пришлось. Вспомнил, что мне на покой пора, а там, на покое, с внучатами всегда хорошо, весело… Эх… Ты бы присмотрелся, а… Вон в отряде Ролана какая красавица боевая есть! Лимма кого хочешь на рога насадит, жопку на глаза натянет и узлом перевяжет… Мечта, а не женщина!

— Да уж действительно, — сын архимага не спорил, но судя по всему, перспектива натянутой на нос филейной части его не сильно радовала, а вот Ролан улыбнулся:

— Да, Лимма может. Но к вашему огорчению она любит Сириса.

— Но Сирис же влюблен в хозяйскую дочку владельца цветочной лавки… — с сомнением заметили мужчины.

— А та влюблена в Джастина… — тихо прошептал Ролан.

— А Джастин влюблен в Риску! — гордо заявил аниморф, — и вообще, вы мне со своими любовными многоугольниками уже надоели. У нас тут проблемы похуже, но шанс у Олова есть, между прочим. Как говорят — на безрыбье… В общем, вы меня поняли. Ты бы пришел к ней с цветами, на свидание позвал, приобнял бы слегка… Может она бы и оттаяла, сменила направление и забила болт на нашего оборотня.

Джастин внезапно сменил ипостась, принял форму черного ворона и взгромоздился мне на плечо, тут же затараторив:

— Олов у нас однолюб, понимаешь? О Лимме уже много лет мечта… АЙ!

ЗА ЧТО?

— За все хорошее…

Олов щелкнул пальцами, и аниморфа мигом притянуло к полу. Он ему даже ипостась сменить не позволял, злился, а затем…

Холод…

Все тело будто льдом сковало, и Ролан это тоже почувствовал…

— Сэра…

Голос мага стал походить на еле различимое эхо. Руки онемели, тело охватила дрожь, с каждым шагом лед внутри чувствовался все ярче, но дышать стало легче, жар исчез, а мужские голоса за спиной казались лишь тихим эхом.

— Что происходит? — Олов тут же заметил мое состояние, — ты побледнела… Вроде…

Я не понимала, что происходит. Ощущения изменились, были другими, более глубокими и вызывали внутри дикую ярость. С силой сжав зубы, я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и смогла побороть приступ злости. В глазах вновь появилось раздражение, а в спине возникла сильная боль.

— Ролан… Очень больно…

Мужчина тут же прикоснулся ладонью, слегка надавил на область между лопаток и боль отпустила. Она прошла вместе с чувством холода, позволив вновь дышать полной грудью.

— Ты изменилась, — архимаг всматривался в мои полные слез глаза, — зрачки побелели, тело силу сдержать не может. Надо же, я такого давно не видел.

— Я стала испытывать приступы ярости. Они возникают внезапно, без причины. Хочется наброситься на кого-нибудь, выплеснуть эмоции, но я держу все в себе, боюсь, что сделаю больно кому-нибудь.

Мужчины внимательно меня слушали, переглядывались друг с другом и явно не находили ответ на заданный ими же вопрос.

— Смотри… убьет еще в порыве страсти… Ночью… — буркнул Калеб, обращаясь к Ролану, — позорная смерть от руки прекрасной нимфы, погрязшей в своих плотских кровавых желаниях… А вообще есть у меня одна идея… Идем, твой отряд все равно тренируется до потери сознания, вечно разносит тренировочную площадку и выгнать их с поля можно разве что метлой, причем волшебной.

— А это как?

Я бы хотела увидеть волшебную метлу, если честно. Да и вообще все волшебное в этой академии ровно до момента объяснения архимага:

— Это когда ты обычную метлу заговариваешь, она тут же ищет цель и со всей силы бьет по заднице нерадивого нарушителя моего спокойствия.