Плененная льдом

— Дилан, — женщина вновь плакала, перебивая мужчину. Ее голос срывался, она не могла взять себя в руки и испытывала дикую, искреннюю, самую настоящую панику, — Дилан, одумайся. Что ты скажешь жителям? Как объяснишь ее появление? Появление… кого? Она же не человек, она чертова ведьма! От нее силой разит на многие мили! И что, что ее спас Кочевник? И что, что он вмешался? Пусть сам с ней разбирается тогда, зачем тебе отдал? Что вы вообще в лесу делали так далеко от деревни? Ролан обязательно придет, он обязательно найдет ее! Ты утянешь нас за собой, Дилан. После Ледяной Чумы никто не выживает! Она заражена!

— В нашей деревне и без нее есть ведьмы, и ты прекрасно об этом знаешь. Твоя подруга одна из них, а признаки болезни не проявили себя и не проявят, и ты знаешь почему.

— Моя подруга не заставляет предметы вокруг себя летать, не излучает свет и тем более не выступает в роли чертового маяка для охотников на ведьм! И тем более не сможет выжить после ледяной чумы!

Голоса смешались в единое месиво. Сознание то уходило, то появлялось вновь и понять, сколько прошло времени, я не могла.

Образы людей, странные лица, яркие желтые глаза — все это наводило панику.

Кочевник… Что за Кочевник? Кличка того огромного волка?

Ничего не понимаю.

Иногда я слышала резкие звуки, похожие на крик. Ощущала боль в ногах и в горле.

Иногда голосов было так много, что справиться с ними не хватало сил.

О какой ведьме они говорят? О чем они, это же невозможно. И почему я не чувствую ног?

Я вновь и вновь пыталась вырваться из собственного плена, но меня не пускали, словно связали по рукам и ногам.

Внезапно я ощутила прикосновение к своей руке.

Мягкое… женское…

— Я не знаю, что ты такое, — женщина плакала, — но если из-за тебя я потеряю мужа, убью собственными руками. Если Ролан явится за тобой, я не буду ему мешать… Если Ролан окажется в нашем доме из-за тебя, я сама тебя убью…

Ролан…

От звучания этого имени стало страшно. Женщина боялась этого человека, это ощущалось в ее голосе, а затем она добавила:

— Этот демон тебя найдет, если ты не очнешься… Он придет за нами, поэтому вставай!

Удар по щеке… Я четко ощутила силу и мощь незнакомой женщины, которая вызвала во мне дикую ярость. Никто и никогда не смел меня трогать. Никто и никогда!

Вновь замах, я слышала шорох одежды, но вовремя открыла глаза, мгновенно перехватив ее руку. Сама не ожидала от себя такой реакции…

Сил остановить удар не хватило, но напугать незнакомку — очень даже.

— Очнулась… Очнулась… — шептала та, чье лицо я не могла разглядеть, — ДИЛАН! Быстрее сюда!

Мои руки тряслись, дыхание сбивалось, и в груди ощущалась острая боль.

Топот ног где-то сбоку немного отрезвлял, но я так и не могла сфокусировать зрение.

— Действительно, очнулась, — мужской голос казался довольно молодым и в отличие от женского переполненным волнением. Я ощущала это чувство каждой клеточкой своего тела, но почему я ничего не вижу? — как ты? Ты помнишь свое имя?

Мое имя? Я попыталась открыть рот, но из горла не вырвалось ни единого нормального звука, лишь стон и мычание.

— Дилан, неужели она и правда…

— Тише, Риа, она еще не пришла в себя. Ты видишь нас, девочка? Ты хоть что-нибудь видишь?

Я отрицательно замотала головой и тут же расплакалась. Стоило влаге появиться в глазах, как мир вокруг преобразился. Постепенно, медленно, но цвета возвращались так же, как и четкость. Вначале просто яркие пятна, потом я смогла разглядеть широкий подоконник синего цвета с одиноким цветком в горшке, несколько глиняных тарелок с цветной каймой, покрытых глазурью… в воздухе ощущался запах сена… Длинный деревянный стол… такие же массивные стулья…

Голова кружилась, но я смогла с собой справиться и посмотреть на тех, кто совсем недавно спорил о том позволить мне жить или лучше дать умереть.

Женщина оказалась невысокого роста и слегка полновата. Во взгляде страх — настоящий, неподдельный. Она комкала в руках передник, сжимала поварешку и стояла чуть в стороне. Ее волосы были забраны в низкий хвост и заплетены в толстую черную косу — такую же черную, как и ее большие выразительные глаза.

— Дилан, она не может нам ответить… это ведь… это ведь…

Но мужчина молчал.

Он сидел рядом с кроватью, положил руку поверх одеяла и смотрел на меня с каким-то непонятным ожиданием. Глаза такие же черные, словно бездны, подбородок скрыт седой бородой, хотя на вид ему не больше сорока лет. Тело сильное, мощное. Руки были открыты, рукава загнуты — позволяли увидеть множество шрамов и странных символов, похожих на руны. Толстые грубые линии на загорелой коже, идеально ровные зубы и острые клыки, отчетливо выделяющиеся при улыбке.

С ними что-то не то…

— Не бойся, — медленно проговорил Дилан. Мужчина представился, затем произнес имя жены, которое я и так уже знала, — мы тебя не тронем.

Ага… как же…

Я мигом отодвинулась в сторону и ощутила острую боль в ногах…

Ноги… он что-то говорил об обморожении…

Сбросив одеяло, я увидела, что мои ступни были полностью перебинтованы. Сквозь тряпичную повязку выделялась странная темно-зеленая жидкость. Левая рука так же была зафиксирована при помощи деревянной шины, все тело болело из-за острых, почти затянувшихся порезов.

— Милая, — мужчина говорил мягко, — ты была в том замке на окраине Лирдера?

Замок? Лир… Лирчто? Не понимаю…

Я смотрела на мужчину и хмурилась, не понимая, как себя вести. Он не успокаивался, тяжело вздыхал и не отводил взгляда.

— Скажи нам, где ты была, когда город полностью замерз? — я пыталась хотя бы прошептать слово, но у меня ничего не вышло. Острая боль пронзила горло множеством игл, отчего я закашлялась и мигом расплакалась, — ты была в самом замке?

— Нет, — я отрицательно покачала головой, продолжая бороться с болью в горле. Видимо эти двое мои слезы приняли за какую-то иную реакцию, но о горле они точно не думали.

— Ты видела, как лед забирает их жизни? — Дилан прошептал эти слова, словно боялся, что кто-то его услышит.

Я не знала, что ответить, и почему-то согласно кивнула.

Женщина облегченно выдохнула, опустила плечи и что-то прошептала себе под нос, явно довольная моим ответом.

Ничего не понимаю…

— Хорошо, ты сейчас напугана, поэтому просто слушай, — Дилан тяжело вздохнул, посмотрел на то, как меня начинает трясти, как по щекам текут слезы и продолжил, — ты должна осознать одну простую истину. Их больше нет… ты поняла это?

Не понимаю, кого больше нет? О чем они говорят? О людях? Они говорят о жителях того замка? Они думают, что я жила там?

— Никому не говори о том, кто ты и как появилась. Никому не говори о том, что ты была в Ледяной Тюрьме и выжила. Поняла меня? Если поняла — кивни.

Я кивнула, но чисто на инстинктах.

— Хорошо, — тихо прошептал мужчина, отодвигаясь от меня, — ты еще дней тридцать не сможешь ходить. Мы еле сняли твою обувь, отодрали частично с кожей. Левая рука оказалась сломана, но тебе повезло — осколков лекарь не нащупал. У тебя на шее рана, поэтому ты не можешь нормально говорить, трахея передавлена. Нужно время. Просто подожди, голос начнет возвращаться, а пока возьми пергамент и перо.

Он указал на прикроватную тумбу, на которой лежало нечто похожее на лист бумаги и гусиное перо, а так же тонкий грифель.

— Напиши нам свое имя, пожалуйста, — мужчина аккуратно передал мне все необходимое и с непониманием смотрел на то, как я застыла над листом не в силах ничего с ним сделать… — руки плохо слушаются, да?

Я вновь согласно кивнула, пытаясь справиться с тремором. Меня всю трясло, колотило так, будто я стояла голая на морозе. В итоге, глубоко вдохнув и стиснув зубы, я закрыла глаза и медленно написала всего лишь четыре буквы…

— Сэ… Сэра? Тебя зовут Сэра? — Риа внимательно смотрела на пергамент, но из-за того, что мои руки дрожали, я с большим трудом выводила буквы. Но даже так — как можно перепутать имя “Маша” с именем “Сэра”?