Страница 38 из 94
— Сережа...
— Да...
Он уже с трудом дышал, мысли путались, никогда не хотел он её так сильно и горячо.
И никогда не было это у них вот так, на улице, в неподходящем месте, днем... Нина не понимала, что случилось с ним за те дни, пока они не виделись, или за то короткое время, что он здесь?
— Сережа...что ты делаешь...нельзя же...
— Почему нельзя... я хочу тебя очень, помру, если сейчас не сделаем это...Нинуша... — дальше стон в ее губы и нетерпеливые ласковые руки Сергея на её бедрах.
Никогда, никогда, никогда не говорил он вот так, откровенно и не прикасался так! Нина стояла покорная, льнула к нему, обнимала одной рукой, а в другой все держала узелок. Все в ней дрожало натянутой струной, мысли путались.
— Сережа...а если пройдет кто...
— Пошли со мной, — он потянул ее за собой, туда, где до этого пробирался через кусты, и выше. Раздвигал ветки, чтобы Нина не поцарапалась. На краю русла росли большие деревья, рядом с абрикосовым — тополь. Старый, разветвленный, весь в круглых шишках-наростах, наверно четыре или пять стволов переплелись, скрутились в один, проросли друг в друга, образовали живую деревянную скульптуру с зеленой кроной и шершавым телом.
— Вот...здесь никто не увидит и колючек нет, — говорил Сергей, а сам уже раздевал её, целовал плечи, грудь, потом развернул спиной к себе, Нина поняла, уперлась в дерево, обхватила один из стволов, выгнулась открываясь Сергею, и он вошел. Сразу глубоко потому, что она была готова и жадно вобрала в себя. Он хотел её так сильно, что едва не отдался сразу, но сдержался, со стонами содрогаясь в истоме, познавая, как в первый раз влажную тесноту. Близость лавиной накрыла их, горячая, страстная, нежная до слез, до истерики, она все разрасталась огненным шаром, пока не вспыхнула сверхновой звездой и не обрушилась в бездну одновременным освобождением.
Наверное, это было долго, может быть, Сергей и Нина кричали, но не слышали своих голосов, оглушенные, как после взрыва. Оба дрожали, не могли говорить, потом Нина заплакала и все не успокаивалась, прижалась щекой к шершавой коре и рыдала. Сергей осторожно обнял, прижал к себе, целовал затылок.
— Ну что ты, Нинуша? Что ж ты плачешь?
— Не зна-а-а-ю....я думала...думала ты...а-а-а... меня не любишь...
— Как же не люблю? — Сергей повернул Нину к себе. — Как не люблю?! Зачем же я приехал?
— Не...зна-а-а-а-а-ю...просто так...
— Ну, конечно, просто так, больше мне делать нечего, — он засмеялся и стал целовать её лицо — глаза, нос, щеки — куда попадали губы и все повторял: — Я тебя очень люблю... совсем-совсем...
Нина резко перестала плакать, отстранилась, глаза широко распахнуты, взгляд испуганный?
— Что? — Сергей, глядя на нее, тоже испугался, — Нина, что?! Болит что-нибудь? Я больно сделал?
— Нет, — страшным шепотом отвечала она и схватила его за руки, — мы же не... не предохранялись, а если...
Сергей облегченно вздохнул, поцеловал по очереди её ладони, снова обнял Нину.
— Мы поженимся через три недели. Знаешь... я хочу маленького, а ты? Я глупость спросил, да? Прости...
— Почему глупость? — Нина обвила его шею руками, — и я хочу. Я люблю тебя, Сережа. Глупость все, что было с нами до этого, до сегодня. Смотри, как здесь, только ты и я и деревья, небо...мне хорошо с тобой...
— И мне хорошо. Хочешь вернуться домой?
— Я хочу купаться с тобой и целоваться в воде... и..съесть наши абрикосы.
— Давай съедим...смотри, не рассыпались, ты их успела положить между ветками.
— Да...Сережа! Я так тебя люблю... Мне надо одеться, ну как я пойду такая? А ты в рваной рубашке...ха-ха...как бродяги.
— Мы дикие отдыхающие, — поддержал Сергей, — питаемся тем, что отыщем в лесу... Дай помогу...ну вот, вполне прилично одета. Идем искупаемся.
Они снова спустились к руслу, минут через двадцать добрались до другого рукава реки, там по дну текла вода и был еще один мост, он соединял грунтовую дорогу, которая тоже шла вниз вдоль реки.
— Здесь все дороги ведут к морю? — спросила Нина
— Как и везде на побережье. И все ручьи и реки в него впадают, идем.
Сергей опять взял Нину за руку, пальцы их сплелись.