Страница 11 из 94
— Вы идите ещё у других хозяев посмотрите, может быть, вам там больше понравится.
— Нет, я наверно останусь в маленькой комнате. Если за двоих платить, то не подселите?
— Не надо за двоих, — сказал Роман.
— Тогда тем более…мне нравится…я проживу недели три наверно, может месяц. Сейчас я вам деньги отдам, — она достала кошелёк, — только у меня нет гривен, есть рубли и валюта, евро подойдут?
— У нас так не принято вперёд платить, — стал отказываться Роман, — и лучше вы сами в обменник сходите. Заодно и другие варианты посмотрите. Я вам ещё душ и туалет не показал…в других домах получше. И с водой тоже…
— Нет, я не пойду к другим. Серьёзно, мне всё нравится у вас, красивый двор, розы цветут. Это так необычно, просто на клумбах цветут розы, какие у нас в магазинах продают. Возьмите, пожалуйста, — она протянула Роману деньги, — тут пятьсот евро, я не знаю какой курс, но должно хватить, а сдачу вы мне отдадите. Или вместе в обменник сходим, если вам не трудно. Я ведь ничего тут не знаю. Пожалуйста, Роман, возьмите деньги, а то вдруг я истрачу, что тогда делать?
— Пятьсот евро — это для наших мест большие деньги, если считать, что вы на месяц останетесь, то вам надо тысячу двести гривен, а это всего сто двадцать евро будет в пересчёте. У нас курс сейчас один к десяти. И вот ещё…вы деньги с собой носите, но если купаться, то на пляже не оставляйте с вещами, украдут.
— А в комнате?
Роман замялся.
— В комнате…ну…
— Понятно, — кивнула Нина. — Может, у вас где-то? Хотя если каждый постоялец у вас станет деньги хранить, то вам лишняя морока. Ладно, я подумаю где прятать, мне на пляж ходить не с кем — я одна, так что сторожить просить некого. Я так понимаю, что соседа по пляжному коврику нельзя просить? С деньгами исчезнет?
— Да, так и есть, — кивнул Роман. — Жуликов на пляже полно, профессиональные гастролёры летом приезжают, так что не попадитесь. В обменник тоже одна не ходите, я вас провожу. Но сейчас вы про оплату не беспокойтесь. Если точно решили не смотреть другие дворы, то вот вам ключ от комнаты, располагайтесь, отдыхайте, сейчас я воду в душе включу и принесу вам постельное бельё. Если что-нибудь ещё нужно будет — скажите.
Нина осталась в доме Романа.
Она так устала, что в этот день даже не пошла к морю, вообще никуда не пошла, со двора на улицу не выглянула. Приняла душ и собиралась лечь спать. Ей было всё равно, что ещё белый день, вовсю светит солнце, что надо разобрать вещи, дойти до обменного пункта, купить какие-то продукты, заплатить за комнату. Это всё Нина отложила на завтра. Ещё с поезда у неё оставалось печенье, полбатона и бутылка минеральной воды, Нина и чай кипятить не стала. Ей до смерти хотелось спать. И даже тот факт, что она в первый раз на юге и в пяти минутах ходьбы пляж, Чёрное море — совсем её не трогал. Не было ни волнения, ни радости, только усталость. Нина закрыла дверь на ключ, сбросила полотенце, в которое завернулась после душа.
Она так и пришла к дому по дорожке через двор. Там за беседкой были ещё домики, те самые, летние, Роман упоминал о них, вдоль дорожки тянулись бельевые верёвки. Надо бы повесить полотенце подсушить, но опять одеваться… Нина расправила его на спинке стула и легла под тонкую простыню. Закрыла глаза.
Только что сон одолевал её, а теперь куда-то улетучился. В уши полезли звуки, которых она раньше и не замечала: прямо за окном, на ветке писклявым голоском чирикала однообразно и назойливо птичка «цви-ри-и-ик, цви-ри-и-ик…», ещё где-то недалеко на всю катушку было включено радио - диктор воодушевленно и быстро говорил по-украински. Нина улыбнулась. Язык показался ей забавным. Подальше чем радио, может в уличном кафе, играла музыка, и ритм бас-гитары пробивал расстояние и вклинивался между звуками улицы, на всё это накладывались два мужских голоса – разговаривали тоже недалеко, или у соседей, или на улице. Улицы тут узкие, дома во дворах стоят плотно — это Нина заметила, когда ехали по посёлку на такси.
В своём дворе Нина никого не видала, кроме Романа, он сказал, что из постояльцев тут она одна. Из четырёх комнат в меньшем доме — три свободны, так что Нина и на кухне могла распоряжаться единолично.
«Цви-ри-ик, цви-ри-ик…» - продолжала птица.
Нина открыла глаза. Ещё и свет мешал уснуть, с детства она не могла засыпать при свете, да и вообще не имела привычки спать днём.
В комнате Нины на окне не было ни шторы, ни гардины. Правда, наверху она заметила верёвочку, наверно предыдущие постояльцы постарались, приладили вместо карниза. Нина откинула простыню, села на кровати, дотянулась до сумки, расстегнула молнию и перебрала вещи, подыскивая, чем бы завесить окно. Подходящей для этого оказалась только шелковая шаль с кистями. Жалко её на окно, а при свете не уснуть. Нина встала, придвинула стул к окну и полезла с шалью наверх. Уже стоя на подоконнике, она сообразила, что в не зашторенное окно её замечательно видно со двора, ей стало смешно: вот она стоит в этой комнатушке на подоконнике голая. В чужой стране, в чужом доме. Что она вообще тут делает? Хотела покупать обратный билет, а теперь устраивается на жительство. Нина скорее развернула шаль, закрепила на верёвке за кисти — получилась красивая кремовая занавеска с цветочками, но свет она затеняла плохо. Нина слезла с подоконника и вернулась в постель. Она лежала на спине, смотрела в свежевыбеленный потолок и думала о том, что ей повезло встретить на станции этого парня — Романа. Что бы она без него делала? Вообще-то уехала бы домой… Незаметно эти мысли перешли в сон.
Нине снилось, что она всё ещё едет в поезде, только колёса странно перестукиваются «чви-рик, чви-рик…» а напротив неё сидят морпех и Роман и смотрят карту. Потом в этом сне появился Сергей и видения стали тревожными и бессвязными. В какой-то момент в сон Нины проник резкий женский голос: «Я же сказала, что в уличные сначала заселять» Нина хотела проснуться, но не смогла, сон уже разморил её. Она перевернулась на бок, обняла подушку. Так жарко, подушка и волосы сырые…