Милые Игры или Десять Свиданий с Фуюми

Я резко просыпаюсь и сразу сажусь на кровати, ощущая какую-то смутную тревогу. Ах да, человек, из-за которого всё в моей жизни встало с ног на голову, ночует в моём доме, в моей девчачьей комнате. Чёрт, о чём только думала моя тётя? Неужели, тревога за меня совсем лишила её разума? Надеюсь, он не инспектировал моё нижнее бельё или ещё чего похуже.

Я привожу себя в порядок в ванной, и понимаю, что вся моя одежда в той комнате, где он спит. У меня есть ещё такие варианты, как ходить всё утро в пижаме, или надеть что-то из того, что предназначено в стирку. Ни то, ни другое не вдохновляет, поэтому я, немного помявшись, стучусь к нему. Дверь распахивается в ту же секунду, Кей обхватывает меня на талию и затаскивает внутрь.

— Ты пришла, потому что передумала? — спрашивает он с надеждой на счастье в лукавых глазах.

Я печально вздыхаю, будто сожалея, что не передумала, и говорю:

— Нет, мне всего лишь нужна моя одежда.

— То есть, спишь ты в той комнате, а одежду держишь в этой?

— Не спрашивай.

— Ладно. Тогда с добрым утром.

Его губы, как и много раз до этого, прикасаются к моим губам, а руки заползают под мою пижаму. Как много раз до этого, я наблюдаю свои чувства немного со стороны, не отдаюсь полностью. Наверное, это было бы подлостью по отношению к тому, кто меня обнимает, если бы он сам не поступал так же. Ну и хорошо, убеждаю я себя, так гораздо спокойнее, так безопаснее, пусть так и будет. Но какая-то часть меня всё же сомневается в этом подходе. Что если мы станем близки, как это только можно, переспим сотни раз, но так и не встретимся по-настоящему? Что страшнее, это или полное доверие?

На мгновение я решаюсь представить, что отдаюсь полностью с фатализмом Джульетты, с отчаянием Меркуцио, с беспечностью Хикару. Страх, страх, страх — единственное, что я чувствую при этом. Страх снова раствориться в другом человеке, страх быть отвергнутой, страх всё потерять, страх одиночества, которое само по себе не так страшно, если до этого не был с кем-то. И беспомощность, чёртова безысходная беспомощность! Надо быть совершеннейшим идиотом, чтобы думать, что в этом мире можно хоть что-то сохранить.

— Что с тобой? Ты будто призрака увидела, — спрашивает Кей, с беспокойством заглядывая мне в глаза.

Мои пальцы вцепляются в его рубашку, я крепко сжимаю зубы, чтобы не завыть от ужаса. Я прижимаюсь к нему, к человеку, который вынуждает меня жить по-настоящему, хотя порой это больше похоже на пытку.

— Я что-то не так сделал? — спрашивает он.

Я отрицательно мотаю головой, молчу, крепко зажмуриваюсь, надеясь, что пройдёт.

— Рассказывай, — произносит он уже более требовательно, обнимает крепче, готовый защищать от всего на свете.

Я выкладываю ему всё, все свои страхи, и то, что мы оба не можем любить полностью и, возможно, не сможем никогда.

— Всё так, — соглашается Кей, — но не попробуешь, не узнаешь.

Похоже, это девиз его жизни.

— Ты и я — люди с простреленными сердцами, но я думаю, что сердце должно любить, иначе за каким чёртом оно нужно? Поэтому пошли готовить завтрак.

У меня слов нет. Его простая жизненная философия опять не оставила моей истерике ни единого шанса. Я вспоминаю, зачем пришла, и подхожу к шкафу с одеждой.

— Девчачий гардероб у тебя, кстати, никуда не годится.

— Да знаю я!

— О! — говорит Кей с довольной улыбкой, — Кажется, я знаю, чем мы сегодня займёмся!

 

На кухне мы обнаруживаем тётю Мико, она хмуро рассматривает пустую коробку из-под своего любимого печенья.

— Доброе утро, тётя, — говорю я, виновато улыбаясь, — Извини, я сама не заметила, как всё съела. Я куплю тебе ещё.

— Ты съела? — недоверчиво спрашивает она.

— Я только попробовал, — говорит Кей.

— Ладно. Что на завтрак?

Тётя сегодня проснулась небывало рано для выходного дня, наверное, поэтому она такая неприветливая и смотрит на нас с подозрением. Надо срочно сделать ей кофе.

— Так, когда это вы успели добраться до моей коробки с печеньем? — спрашивает она у Кея, пока я готовлю завтрак.

Ей бы следователем работать и допросы вести.

— О, мы вчера много чего успели! — радостно сообщает он.

Интересно, где сейчас шляется его инстинкт самосохранения?

— Да что ты говоришь! — голос у моей любимой тётушки так и сочится сарказмом, — Может, ещё и подробностями поделишься?

— Ну что вы, как можно? Я же всё-таки джентльмен.

— Значит, хвастаться особо нечем, — делает вывод тётя Мико.

— Госпожа Йошида, только не говорите, что вы во мне разочарованы, — Кей продолжает дурачиться, — Считаете, мне стоит взять пару уроков у моего брата?

— Ну, если всё так запущено…, — ворчит моя тётя.

— Эй, Фуюми, — кричит он мне, еле сдерживая радость, — Похоже, твоя тётя намекает на то, что мне давно пора тебя ….

Шарах! Интересно, чем это ему прилетело?

— Лисёнок, ты случайно не знаешь, где тут незаметно можно спрятать труп?

— Я ещё жив!

— Это ненадолго!