Милые Игры или Десять Свиданий с Фуюми

Я вставляю ключ в замочную скважину, собираясь открыть дверь клубной комнаты. В моих ушах наушники, я весь ушел в музыку и размышления, поэтому замечаю его приближение только тогда, когда свет, падающий из окна за моей спиной, заслоняет широкая тень.

— Сегодня я освободился пораньше, правда, здорово? — спрашивает Кей, вытащив наушник из моего уха, и многообещающе улыбается, я понимаю это на слух.

Я вздрагиваю от неожиданности, убираю руку с ключа и говорю, как можно спокойнее:

— Я не буду при тебе переодеваться.

— Но почему? Мы всё ещё недостаточно близки?

Кей явно не собирается так быстро сдаваться, он сам берётся за ключ и поворачивает его в замке, тянет за ручку. Я кладу ладонь на дверь, мешая открыть её.

— Проблема в другом, — говорю я, и замираю, потому что сейчас мне придётся рассказать о том, о чём очень трудно рассказывать.

Он ждёт. Я подбираю слова.

— Помнишь, что случилось с Фуюми, после того, как …?

Чёрт! Как же о таком говорить? Он догадывается или вычисляет то единственное, что может ввергнуть меня в немоту.

— После того, что я вытворял с ней на постели в номере для новобрачных?

— Да, — выдыхаю я.

Одно только воспоминание заставляет моё тело гореть. Думаю, если бы мы даже занялись тогда сексом, это было бы не так волнительно для меня. Конечно, я могу только предполагать, но чёрт возьми, он умудрился залезть мне в душу, а это, похоже, круче всего остального, что могло произойти.

— С Фуюми тогда много чего случилось, — ухмыляется Кей, — Например, она, наконец-то смогла….

— Я говорю о том, что она не смогла! — прерываю я его воспоминания.

— Так ты боишься, что, если я опять зайду слишком далеко, с Хикару будут проблемы?

— Да, боюсь, поэтому, пожалуйста, позволь мне переодеться в одиночестве.

Он снова наклоняется к моему уху:

— Нет.

— Пожалуйста, — повторяю я уже безо всякой надежды.

— Не для того я сюда пришёл, чтобы торчать под дверью.

Кей всё-таки открывает дверь, не слишком церемонясь, затаскивает меня в клубную комнату и запирается изнутри.

— Переодевайся, я не буду смотреть, — говорит он, и отворачивает к двери.

Такое уже было, я переодеваюсь, он стоит ко мне спиной, только в этот раз без зеркала.

— Ну и зачем тебе это? — спрашиваю я, чтобы справиться с волнением.

— Ты ведь думаешь обо мне сейчас? — откликается он, не поворачивая головы, — Я счастлив.

— Считаешь, я думаю о тебе что-то хорошее?

— А не важно! — беспечно заявляет он, — Главное, ты думаешь обо мне, когда раздеваешься.

— Я уже одеваюсь, — бурчу я недовольным голосом, но этим его не смутить.

— Какие на тебе трусики? — спрашивает он, — Если не ответишь, полезу проверять.

Я обречённо вздыхаю и говорю:

— Шортики, серые с чёрной окантовкой.

— Не слишком эротично.

Я игнорирую его скептическое замечание.

— Хотя, ведь такие же были не тебе, когда я тебя впервые раздел….

— Те были на пару тонов темнее.

Когда хочешь сохранить невозмутимость в самых возмутительных обстоятельствах, полезно бывает включить педанта.

— Я всё, — говорю я, расправив на себе футболку с длинным рукавом.

Удивительно, Кей и правда простоял всё это время ко мне спиной, позволив спокойно сменить школьную форму на удобную для занятий в клубе одежду. Хотя, чего стоял, терял время, мог бы и сам уже переодеться. Он поворачивается ко мне, и я даже собираюсь сказать ему это, но он меня опережает:

— Разденешь меня, Йошида?

Я застываю на некоторое время, потом усмехаюсь. И он вернулся!

— Реализуешь свой план по превращению меня в шлюху?

— Я же с благими намерениями!

Честные-пречестные глаза, обезоруживающая улыбка, проникновенный голос. Он подходит ко мне, берёт мою руку и начинает целовать кончики пальцев.

— Пожалуйста.

Я кладу ладонь ему на плечо, приподнимаюсь на цыпочки и шепчу на ухо:

— Нет.

Точно так же, как и он сказал мне недавно. Вижу по глазам, что оценил, но не повёлся.

— Чего ты боишься? Меня или себя?

— Ладно, — говорю я раздражённо, — я тебя раздену! Стой смирно.

Это не должно быть сложно, раздеть парня, подумаешь! Раздеваю же я себя каждый день. Такой же пиджак, такая же рубашка. И в конце-то концов, я сейчас Хикару, а Хикару всё, что угодно сделает со счастливой улыбкой. От этой мысли мне становится легко и радостно, я поднимаю на Кея совершенно беззаботный взгляд и берусь за лацканы его пиджака. Он помогает мне движениями плеч, вытаскивает руки из рукавов и кладёт их мне на талию, придвигаясь ближе.

— Я же сказал, стой смирно, — напоминаю я, продолжая безмятежно улыбаться, мой голос мягок и спокоен.

Я принимаюсь за галстук.

— Честно признаться, я думал, ты будешь дольше сопротивляться, — говорит Кей, наклонившись к моему уху.

— Я разочаровал хозяина? — невозмутимо спрашиваю я, отбрасываю галстук в сторону и начинаю расстёгивать рубашку.

— Ни в коем случае, — улыбается он.

Я тоже улыбаюсь. На данный момент у меня нет других чувств, кроме восхищения человеком, который стоит передо мной, и его совершенным телом. Вот бы провести пальцами от ярёмной ямки до пояса на брюках. Рубашка расстёгнута, я разворачиваюсь в его руках, прижимаюсь спиной к его обнаженной груди и берусь расстёгивать манжет на правом рукаве. Левая его рука тут же ложится мне на живот.