Страница 29 из 113
— Так чья это комната? Это ведь комната Фуюми?
Я вздрагиваю, услышав это имя. Ноги у меня подкашиваются, и я сажусь на кровать.
— Откуда ты знаешь?
— Мой брат сказал как-то, что если однажды я сниму с тебя штаны, то, скорее всего, сильно удивлюсь. Я не придал значения его словам, решил, что он опять меня подначивает. Но сегодня это произошло, и я действительно сильно удивился, поэтому позвонил ему и спросил, что он имел ввиду. Он сказал, что наводил справки о тебе, о твоей семье и о твоём брате.
Мне хочется заткнуть уши, чтобы не слышать, что он скажет дальше, но я этого не делаю.
— Йошида Хикару погиб вместе с родителями два года назад, в живых после аварии осталась только Йошида Фуюми.
Два года, прошло уже два года. Но легче не становится. Почему я снова готова на всё, лишь бы не думать об этом?
— Так зачем ты притворяешься своим братом, Фуюми?
Я не знаю, как ответить, и поэтому говорю:
— Спроси у моего психотерапевта.
— Уже. И не смотри на меня так, я взял визитку, когда ждал тебя в его приёмной. Так, на всякий случай.
— И он ответил на твой вопрос?
— Ну, он сначала был не особо расположен со мной разговаривать. Но я сказал, что я твой друг и беспокоюсь о тебе. И что мне надо знать, что с тобой, чтобы не сказать или не сделать того, что тебе навредит.
— Типа того, что ты делал сегодня? — не могу я удержаться, чтобы не спросить.
— Приношу свои глубочайшие извинения, — невозмутимо отвечает Кей, но улыбается так, будто совсем не сожалеет.
— Засунь поглубже свои глубочайшие извинения и расскажи мне уже, что тебе сказал мой психотерапевт, которому профессиональная этика не позволяет обсуждать своих клиентов с посторонними людьми?
— Я тебе не посторонний! — возмущается Кей.
— Не уходи от темы! — обрываю его я.
Он смотрит на меня удивлённо. Да, да, дорогой, Фуюми это тебе не Хикару.
— Ладно. Доктор Тсубаки сказал, что у тебя не раздвоение личности и не кризис половой идентичности. Просто ты так справляешься со своим горем, и в то же время своеобразным способом рассказываешь о человеке, которого очень любила, и которого больше нет.
Я презрительно фыркаю. Ох уж этот доктор Тсубаки! Вечно думает о людях лучше, чем они есть.
— Ну а ты что скажешь? — снова спрашивает Кей.
— А с чего ты взял, что я буду тебе что-то говорить?
— Милая моя, — улыбается Кей, — Ты кучу сил тратишь на то, чтобы тебя считали другим человеком. И я должен решить, стоит ли мне хранить твой секрет или нет. Так что, расскажи мне, пожалуйста, почему ты так старательно врёшь.
— Старый добрый шантаж, — кривлюсь я, — То, что нужно для построения крепких здоровых отношений.
— Не уходи от темы, радость моя, — возвращает мне мою фразу Кей.
— Ладно! — резко бросаю я, — Я притворяюсь Хикару, потому что по-другому не могу. Я просто лежала в кровати день за днём, не могла ни спать, ни есть, ни разговаривать. Меня ничего не интересовало, я начинала терять ощущение реальности. Тётя Мико не выдержала и отвела меня к доктору Тсубаки. И он предложил попробовать психодраму, или как она там называется. Поставил два кресла друг напротив друга, усадил в одно меня и сказал, что в другом сидит Хикару, и что я могу сказать ему всё, что захочу. Я не смогла ничего сказать, только заплакала. Тогда он пересадил меня на место Хикару и сказал, чтобы я ответила себе вместо него…. Вот и всё, собственно. Мне просто не захотелось возвращаться. Я остригла волосы, чтобы были как у Хикару, надела его одежду, и с тех пор я — это он. Хотя нет, уже нет! Явился чёртов прекрасный принц и за каким-то чёртом расколдовал меня!
Я с отвращением смотрю на своё платье. Кей польщено улыбается, из всей моей последней фразы он, наверное, услышал только то, что я назвала его прекрасным принцем.
— И как тебе такое позволили?
— Мне позволили бы всё что угодно, лишь бы я снова ела и разговаривала. Мне даже школу позволили.
— Как вы это провернули?
— Доктор Тсубаки — любимый племянник госпожи Митсуке. Он сказал ей, что я его очень важная пациентка, и он проверяет на мне какую-то психологическую теорию, и даже книгу пишет. Она так прониклась, что даже стипендию для меня учредила.
— Учителя знают?
— Нет.
— И как тебе удаётся скрывать то, что ты девушка? Как же душ, туалет и всё такое?
— Я освобождена от физкультуры, поэтому душ мне не грозит. Что касается туалета, госпожа Митсуке дала мне ключ от своей личной уборной на административном этаже. Ну, а насчёт переодеваний в театральном клубе, ты сам знаешь.
— Подумать только! — говорит Кей и смотрит на меня сияющими глазами.
Я досадливо кривлюсь, нужно мне его восхищение!
— Ещё вопросы есть? — спрашиваю я, осознавая, что с каждой минутой мне становится всё хуже.
— И долго ты собираешься так жить?
Я пожимаю плечами.
— Пока не окончу школу, точно. Доктор Тсубаки думает, что эта его экспериментальная терапия скоро даст результаты, и я вернусь к себе настоящей. Но что-то не верится, пока я себя настоящую терпеть не могу.
Я чувствую себя раздавленной и разбитой, всё будто окрашивается в чёрный цвет, и никакого просвета. Всё — тлен, мы все умрём, всё без толку…
— А что ты думаешь насчёт нас? — спрашивает Кей, вновь становясь серьёзным.
— А нам лучше будет расстаться, — напоминаю я.
— Почему?