Страница 84 из 153
— Правду! — жестко отчеканил огневик. — Вы не знали, когда рассказывали душещипательную историю своих скитаний, что я отлично умею отличать правду ото лжи, как и некоторые королевские дознаватели.
Стало обидно. Дознаватели, логическое продолжение которым тюрьма.
«За что? Баронессу Сван небось не стращал дознавателями».
Вот и еще одно разочарование в человеке. Элья почувствовала себя старой-престарой, уставшей от жизни, остро захотелось спрятаться за Эрика, которого больше нет и не будет.
— Правду? — тихо переспросила она. — Кому нужна ваша правда?
— Я считал вас достойной девушкой, имейте силы признаться, с кем или ради кого вы сбежали, обладая полным доверием владетеля, — не повышая голоса, но выражая неописуемое презрение, выплюнул маг.
Элья смотрела и думала: что же ему так хочется вытащить наружу предполагаемую грязь? Может, и не все во все поверили, но благоразумно промолчали, во всяком случае, она на это надеялась. Граф в окружении дураков не держал. А этот землю носом роет, разврат ищет. Она внимательно и с сожалением смотрела на него, окончательно хороня его как возможного товарища, доброжелателя.
— Умеете отличать правду ото лжи? — тихо уточнила она. — Хорошее качество.
Она отошла и присела, устало прикрыв глаза.
— Никогда не спрашивали милорда, зачем богатому влиятельному графу замухрышка из захолустья? Почему были отвергнуты им две ее старшие сестры, шестнадцати и четырнадцати лет, и взята никогда ранее не виденная десятилетняя малышка? Ну же, подумайте… Я дам подсказку. Семья магов Жизни. Две с зарегистрированным даром и только младшая, не раскрывшаяся пока, никем не учтенная и не измеренная в плане силы.
— Не было нужды задавать графу такого рода вопросы, — недовольно произнес учитель.
— Правильно, меньше знать — крепче спать. Знаете, а ведь и правда, давайте всем расскажем, что граф готовил ритуал выпивания не ставшего на ноги юного мага Жизни. То есть меня. Что проделывал он это не в первый раз, что отец графа — это он же, что дед графа Таури — опять он же! Я ведь не соврала вам сейчас ни слова, вы чувствуете это?
— Да. — Побелевший, что особенно бросалось в глаза после гневной красноты на лице, раздавленный и старательно раздумывающий сэр Эливар переваривал информацию. Не хотел верить, искал оправдания, но его собственный дар, которым он сейчас кичился, настойчиво утверждал, что все сказанное миледи — правда.
Элья с неприязнью смотрела на мужчину и угрожающе задала вопрос:
— Так надо знать людям правду, что их обожаемый владетель — государственный преступник, упырь трехсотлетний? Быть может, мы вызовем дознавателей, и пусть они запустят машину правосудия, чтобы узнать, кто еще мог быть в курсе, кто догадывался, подозревал неладное и молчал. Как другие маги на службе у милорда пропустили это злодеяние?
Учитель затравленно поднял глаза, не ожидая, что правда может звучать так грубо и иметь массу ужасающих последствий. Граф, на которого все равнялись, восхищались, перед которым благоговели, — и вдруг упырь?
— Я жертва, сэр Эливар, — впечатывала девушка слова в мозг не уважаемого больше ею мага. — Мне несладко жилось эти годы, и я не желаю по возращении выглядеть блудницей, коей вы хотите меня представить. Я готова всем рассказать правду, но проявляю разумность и милосердие. Почему должны страдать люди? Графу Таури верили, на созданный им образ равнялись, пусть так и останется.
Элью трясло от гнева, но она не забывала, что эмоции ей сейчас не помогут, а значит, надо успокаиваться и действовать по плану.
— Ведь вам сейчас тяжело? — почти ласково спросила она. — А каково вам будет узнать, что каждый раз, когда граф омолаживался, с людьми, обслуживающими его, и с близкими рыцарями случались жуткие несчастья, уносящие их жизни? Милорд был очень осторожным! Подтверждение этому можно увидеть в хозяйственной книге. Графу даже малейшее подозрение было ни к чему. Так что подумайте: если бы его сиятельство вновь омолодился, остались бы вы живы?
Девушка собралась выпроваживать Эливара, но вспомнила о баронессе.
— Граф Таури не мог иметь детей. Вы у нас правдолюбец, спросите у милейшей баронессы, так же в лоб, как у меня, чьего ребенка она носит под сердцем? Думаю, в лучшем случае ответа вы не дождетесь, или она ловко упадет в обморок, возможно, закричит «да как вы смеете». — Элья насмешливо и с удовольствием вернула магу презрительный взгляд и, склонив голову, спросила:
— Ну так как, посмеете? Наберетесь храбрости поинтересоваться или «нет нужды»?
И, не дожидаясь ответа, вышла, ощущая нехватку воздуха и оставив дверь открытой, намекая, чтобы не засиживался сэр магический рыцарь. На глаза попался бледный Горен. Поняв, что он подслушал, она, тяжело вздохнув, позвала его за собой.
— Беата, принеси попить горяченького с чем-нибудь сладеньким.
— Да, миледи, — заторопилась женщина.
Не теряя времени, Элья развернулась и спросила:
— Слышали?
Старый служащий не нашел сил ответить, только кивнул.
— Согласны, что об этом никому знать не надо?
— Да, миледи.
— Я вам скажу только об одном, Горен. Таури человек незаурядный, иначе и быть не могло, ведь накоплен такой жизненный опыт, и в мыслях вы можете думать о том, что жизнью девочки можно было бы и заплатить за омоложение такого человека.
— Как вы могли такое подумать, миледи?.. — слабо возмутился управляющий.
Элья раздраженно махнула рукой, прерывая его.
— Только вы же понимаете, что новому, помолодевшему графу не нужны были бы слуги, слишком хорошо его знающие? Вы слышали, об этом я тоже говорила сэру Эливару. Так что положим на противоположную сторону весов ко мне еще вашу жизнь, некоторых слуг, жизнь мистера Дюше, как излишне сообразительного, всех магов, проживающих в замке. Как? Теперь не бродят в голове мысли о незаменимости нашего владетеля?
Старик молчал.