Страница 26 из 153
За лето на террасе разрослось много однолетних цветов, прижился виноград, а осенью высадили подготовленные к посадке многолетники. На следующий год уже весной в саду должны взойти луковичные цветы, которые раздобыл мистер Дюше, потом распустятся доставленные миссис садовницей розы, колокольчики, клематисы и другие.
Праздничный зимний обед и ужин миледи сдала на отлично. Граф остался доволен и похвалил баронессу вместе с кухмистером Сентисом. Следующим учителем Тамары стал кухмистер выпечки, мастер Симил.
Так прошел год, хотя точнее было бы сказать, что он пролетел со скоростью падающей звезды. Счастливый год для баронессы Эльи Шантрэ, которой стала Тамара, и ее няни.
Миледи оказалась прилежной и способной ученицей. Она, как губка, впитывала все знания и умения, что ей преподавали. Учителя полагали, что это признак хорошего аристократического рода, и Тома старалась поддерживать это мнение. Она понимала, что большую часть похвалы не заслужила, хотя бы потому, что была старше и подход к учебе у нее другой, но все же отношение людей к ней кружило голову, и иллюзии, что она живет в чудесном мире, пока только крепли. За год она неплохо освоила два музыкальных инструмента, прекрасно танцевала, продолжала изучать географию и историю Тверди, ее начали допускать к ведению хозяйственных книг, видя усердие и желание. Управляющие были поражены, насколько быстро и четко она умела считать. Тамара была счастлива, и только невозможность поделиться своей радостью с родными и отсутствие подруг угнетали ее.
За год леди запомнила всех работающих в замке людей, более-менее знала о проблемах каждой семьи. Сад на террасе в первый год был слишком молодым и пестрым, чтобы о нем можно было сказать, что он красив, но все же площадка уже не казалась пустой, и можно уже смелее было представлять, как в будущем на ней станет красиво.
Следующий год пролетел еще быстрее, чем первый.
Граф Таури баловал маленькую баронессу. Она ни в чем не знала отказа. Соответствующе настроению владетеля к ней относились и все остальные обитатели замка, хотя Томе казалось, что она самостоятельно зарабатывает уважение людей. Но в ее ситуации разве разберешь, где ей искренне радуются, а где улыбаются только потому, что она будущая полновластная хозяйка замка.
Справедливости ради, подрастающей леди некогда было наслаждаться привилегиями или тешить свое самолюбие придуманными ею новшествами, которые принесли доход имению. Маленькая леди расцветала на глазах. С ней было интересно поговорить, она могла развлечь засидевшееся у графа общество музыкой и тихой песней. С огромным желанием миледи продолжала учиться у мастеров хозяйствованию. Только с мадам Дульсио, старшим кондитером самого маленького цеха сладостей, не поладила юная невеста.
— Баронесса Шантрэ, вы можете взять лопатку и размешивать в этой плошке глазурь, — небрежно бросила хозяйка сладостей на первом же уроке.
Мадам на вид было около тридцати лет. Уроженка соседнего королевства. Она была отлично сложена, ее лицо радовало красивыми, классическими по земным меркам чертами. Белоснежная улыбка заставляла любоваться ею и улыбаться в ответ, а яркие брови вразлет, свойственные многим аристократам у соседей, привносили тайну в ее происхождение, которую мадам старательно поддерживала.
Только надменность и желание обособиться от других мастеров портили впечатление, но так посчитала только Тамара, которая за пару лет привыкла к имени Эльи Шантрэ и даже мысленно стала называть себя так.
Элья, услышав приказ своей новой учительницы, усердно размешивала десять минут доверенную ей глазурь, потом, видя, что вымешанная ею масса никому не нужна, продолжала терпеливо водить лопаткой, кидая снисходительный взгляд на намеренно игнорирующую ее женщину.
Возможно так выглядела красавица мадам Дульсио.
«Неужели эта мадам не понимает, что ее показная демонстрация небрежения выйдет ей же боком?» — удивлялась юная леди.
— Достаточно, — первой не выдержала Мари, всегда сопровождающая свою подопечную. — Мы уходим.
— Ты права, няня, нам здесь делать нечего. — Аккуратно поставив плошку на стол, баронесса попрощалась с наблюдающими за происходящим помощниками мадам и спокойно покинула кухню.
О происшествии граф Таури был осведомлен уже к обеду. Ему доложили о том, что во время утренних закупок во дворе леди Элье пришлось стоять в стороне, словно она неудобная бедная родственница. Это небрежение видели все торговцы, которые уже привыкли к присутствию миледи и знали о ее учебе. Донесли и про злополучное размешивание глазури.
— Миледи, вы сегодня не остались на занятие у мадам Дульсио, почему? — закончив с трапезой и потягивая вино, поинтересовался граф.
— Милорд, мадам Дульсио ясно дала понять, что навязанное мое обучение ей крайне неприятно и в лучшем случае она готова дать мне лопатку в руки, чтобы я ей не мешала.
— И вы, миледи, будущая хозяйка, позволили к себе неуважительное отношение вашей служанки? — Старик не только смыслом слов, но и тоном выказал недовольство.
— Милорд, на нас работают не всегда приятные люди. Я не поставила в вину мадам неумение обучать своему искусству, ее работа в замке заключается не в этом. На личную неприязнь я не ответила ей из уважения к вам.
Тщательно подбирая слова, баронесса промолчала о всем известной в замке личной расположенности графа к мадам Дульсио.
Таури прекрасно понял, о чем речь, и нахмурился. Не так часто ему требовалась женщина в его возрасте, но еще требовалась. Иногда даже просто чтобы посидеть перед камином, распить с прекрасной собеседницей бутылочку вина, отключиться от дел. Но он жил слишком долго, чтобы не понимать, какая из-за его симпатии начала складываться ситуация. Ну что ж, не впервые за его жизнь зарвавшаяся любовница получит отдачу. Ему было жаль, он считал Дульсио умнее.