Страница 124 из 153
Герцог давно обратил внимание, что леди, живущие во дворце Фердинанда, неуловимо отличаются ото всех других женщин. Они как редкие диковинные цветы, о которых рассказывают сказки: красивы, немного хищны, даже опасны, но необычайно привлекательны.
О леди Таури сплетничали больше всех. Помимо участия во всем известных ювелирных аукционах, заканчивающихся роскошными балами, она считалась законодательницей мод, инициатором перестройки королевского дворца для внедрения в него туалетных комнат, из-за которых долгое время подвергалась насмешкам злых языков.
Говорили, что несколько лет подряд она оплачивала работу зельеваров, требуя от них приятно пахнущих эфирных масел, вроде бы у нее есть свои швейные мастерские с кружевницами, и ей же приписывают гильдию мебельщиков, и диковинный сад, и ореховые плантации на землях герцога Мирроу.
Особо умные думают, что лакомство из молока тоже ее рук дело. Если всем верить, то эта женщина не спит, не ест, а только занята открытием новых дел.
Герцогу графиня очень понравилась, но… «Сплетникам нужна умеренность в фантазиях, — подумал он. — Столько всего свалить на этот хрупкий цветочек».
Склонив голову и приветливо улыбнувшись ей, он пригласил леди в замок.
— Чрезвычайно рад видеть вас, миледи, мы как раз собирались обедать. Составите нам компанию или желаете отдохнуть с дороги? — вежливо поинтересовался хозяин, не в силах оторвать от нее взгляд.
«Она такая юная, и это не магия!»
Элья посмотрела, что ее людьми занялись, и эта забота не укрылась от герцога, после одобрительно кивнула и поинтересовалась:
Предположим, что это кухонная зона в замке.
— Я с удовольствием присоединюсь к обеду, а велика ли компания у вас?
— Помимо моей матери и сестры у нас гостят граф Суаз с двумя дочерьми, барон Шитаго с сестрой и кузиной, барон Дойе с двумя сестрами, баронесса Кливдий с пятью дочерьми, барон Олли с дочерью. Кажется, никого не забыл.
— О, — только и смогла ответить леди. Такого паломничества она не ожидала.
«Кошмар!» — подумала она.
«Непрекращающийся кошмар», — вторил ей в мыслях Амальти, ненавидя сейчас своих гостей как никогда.
Вся эта свора накинется на леди Таури, мешая ему лучше познакомиться с нею, насладиться ее обществом. Предвидя это, он непроизвольно чуть сильнее сжал пальчики Эльи, и она вопросительно посмотрела на него. Поняв, что причинил ей боль, он поднес их к губам, целуя и прося прощения за неловкость. Она чуть кривовато улыбнулась и отняла руку, предпочитая идти самостоятельно.
Амальти обескураженно замер, но, досадуя на свою оплошность, быстро догнал леди, боясь теперь даже прикоснуться к ней, только чтобы она не потребовала в сопровождающие слугу.
Герцог был не просто высокого роста, он обладал могучим телосложением, несомненной мужественностью, даже, скорее, самцовостью, но ни о какой красоте речи не было и в помине. Как дворцовые дамы могли называть его грубоватую внешность привлекательной, графине было непонятно.
Он взялся провожать ее до выделенных ей покоев, показав этим свою крайнюю расположенность к ней. Но лучше бы он велел сделать это другому, так как он двигался на полшага позади нее, предоставляя ей полную свободу. В результате ей пришлось догадываться и соображать, куда идти. Хорошо, что принцип построения замка был у всех похож. Только миновав череду комнат, герцог озаботился уточнить у пробегающей служанки, какие покои предназначены гостье. А когда она остановилась у показанных дверей, то он бросился открывать их и остался стоять. Элье пришлось протискиваться мимо него, так как делать замечание герцогу было неловко. Все же он пытался оказать ей почет, другое дело, что получилось это неумело и глупо.
— Миледи, обед через десять минут, — произнес герцог, следя, как она обходит комнату, смотрит в окно, а потом усаживается в кресло и с недоумением ожидает его дальнейших действий. Поняв, что так и остался стоять в дверях, он озвучил приглашение, но вышло сухо. — Я буду ждать вас, — неожиданно признался он, с тревогой ожидая ответа. Возможно, девушка захочет отдохнуть с дороги.
— Я не задержу ваше общество, — улыбаясь, ответила леди.
Он кивнул, чувствуя себя ужасным болваном, и вышел, закрыв дверь. Шумно выдохнул, удивляясь, что за эти несколько минут сильно вспотел, и поспешил вниз, чтобы проверить, что подадут на обед.
Как только закрылись двери, графиня задумчиво предупредила зашедшую следом путешествующую с ней горничную:
— Лизонька, когда принесут вещи, не торопись их распаковывать, возможно, мы в этом гадюшнике не останемся.
— Почему «гадюшник»? — полюбопытствовала премиленькая девушка.
Лизок была дочерью одной из семей ремесленников, покинувших наместника Таури, не в силах смотреть на его неумелые, разваливающие имение действия, и рискнувших приехать к своей графине в столицу. Лиза была при леди уже почти три года. С удовольствием училась, любила познавать все новое, и Элья в будущем планировала перевести девушку под руководство мистера Берроу, которому вечно не хватало помощников, тем более что в последнее время его стал сманивать к себе казначей.
— Графа Суаза я знаю, да и ты его помнишь. Это его дочери-погодки отличились, когда он привозил их во дворец, чтобы найти им мужей. Они подсыпали в еду другим девушкам то слабительное, то рвотное, да еще распускали нехорошие слухи про них. Кстати, так мы их и вычислили. Даже злюка Зулана присоединилась к нам с Эммой, когда мы этих сестер изгоняли.
— Ух ты, — удивилась Лиза.
Она действительно помнила этих девиц. Ей несколько раз приходилось быть при хозяйке, когда та вынуждена была оставаться ночевать во дворце. Поразительно невоспитанные, наглые, беспринципные личности, от которых стонала вся прислуга!
— Вот тебе и «ух ты», — фыркнула Элья.