Плакса

— Мам, я не злюсь на тебя. И на папу тоже, — говорю тихо, переваривая всё, что только что услышала. Столько лет мои родители страдают из-за этого. Ужасно. — Давай просто готовить ужин, ладно? — предлагаю я, возвращаясь за стол.

Мне нужно немного времени для осознания всего.

— Конечно, — мама вытирает слезы бумажным полотенцем и протягивает мне одно. Её брови удивлённо взлетают вверх и легкая улыбка трогает губы. — Ты такая сильная девочка. Я никогда не должна была сомневаться в тебе.

Не плачу. Ни одной слезинки. Действительно ли я стала сильнее? Или просто спрятала свои чувства так далеко, что если хоть малая часть из них вырвется наружу, прорвёт всю плотину? Сама не знаю.

Заканчиваем приготовление ужина за безопасной и ничего не значащей болтовней. Сервируем стол, и здесь нам на помощь приходит отец, который пораньше закончил свои дела. Он тоже не терпит до ужина и решает поговорить со мной прямо сейчас. Видимо, родители много обсуждали друг с другом всё произошедшее, потому что он говорит мне почти то же самое, что и мама.

Обнимаю обоих родителей, заверяя, что очень люблю их и готова постараться всё наладить. Становится так тепло и спокойно, что с трудом верится, что это действительно происходит. Вот что значит «вернуться домой». По-настоящему. Не думала, что скажу это, но я рада быть здесь.

— Давайте просто жить дальше? Попробуем снова стать счастливой семьёй. М? Как вам план?

Родители обнимают меня крепче и целуют в обе щеки, громко причмокивая, а после смеются. Так понимаю — это положительный ответ.

— Так это и есть та самая главная новость? — спрашиваю я недоумевая.

Не могут же они ходить такие одухотворённые только из-за этого?

— Нет, — говорит отец и с хитрой улыбкой переводит взгляд на маму. — Девочки, идите, переодевайтесь, и будем ужинать, — он хлопает в ладоши, подгоняя нас.

Переодеваюсь и пытаюсь привести волосы в порядок. Хотя после целого дня в постели они все равно выглядят как воронье гнездо. Плевать. Сейчас мне вообще всё равно, как я выгляжу, ведь чувствую себя счастливой.

Уже случилось столько хорошего, а я ведь проснулась только пару часов назад. Груз, который все члены моей семьи носили столько лет, упал с наших плеч. Мы наконец-то разрешили это дурацкое недопонимание, и это даже ещё не всё. Вдобавок меня ждёт какая-то радостная новость. Может, мы переезжаем или папу повысили на работе? Не важно, главное, что мы стали ближе друг другу, как настоящая семья. Да, мы не идеальны, но можем постараться приблизиться к этой вершине.

Вспоминаю Коллинзов, как пример практически идеальных семейных отношений и сердце предательски сжимается, тоскуя по этим людям. Когда уже это прекратится? Надеюсь, что скоро. Делаю глубокий вдох и медленный выдох, прогоняя лишние мысли из головы.

Песня Healing нарушает умиротворенную тишину, и вибрация мобильника сотрясает рюкзак, валяющийся рядом с кроватью. Чёрт, надо сменить рингтон. Срочно. Вытаскиваю телефон и боязливо смотрю на дисплей. Это Мари. Не хочу воспринимать её как катализатор болезненных воспоминаний. Она моя единственная подруга. Нельзя отталкивать её, но в груди снова это щемящее и скребущее чувство, мешающее нормально дышать. Как мне общаться с ней, не вспоминая о том, кто её брат?

Гребанный Кристиан Коллинз, чтоб тебя. Не позволю тому, что произошло между нами, влиять на меня так сильно. Собираю нервы в кулак и отвечаю на звонок, пытаясь усмирить органы танцующие ламбаду внутри меня.

— Привет.

В голове тысяча и одна мысль. А что, если Крис рядом? Или, может, это он попросил её позвонить, чтобы узнать, как я?

Стоп, Даяна, хватит. Нельзя снова лезть в эту петлю. Ему плевать, и ты это знаешь.

— Привет, Ди. Не занята? — Мари волнуется не меньше моего, это слышно.

— Собираюсь на ужин с родителями. У них для меня какая-то чудо-новость. Надеюсь, не попросят меня освободить комнату, — усмехаюсь, но сама чувствую, как отстойно и натянуто звучит мой голос. — Но я могу поболтать немного с тобой, — сажусь на кровать и складываю ноги в позу лотоса.

— Хм, нет… Не буду отвлекать тебя. Может, созвонимся позже? — произносит она как-то напряжённо.

Бесит! Что за бред? Почему я должна терять хорошие отношения с подругой из-за какого-то придурка? Хрен ему! Хочу убрать неуверенность из голоса Мари, а заодно и из своего тоже.

— Мари, то, что случилось, никак не влияет на то, что ты моя лучшая подруга на всём белом свете, ясно? Поэтому хватит осторожничать. Я в полном порядке, — произношу тоном, не терпящим возражений.

Слышу, как она с облегчением выдыхает и делаю тоже самое.

— Ясно, только… — начинает Мари, но я перебиваю её одним важным условием.

— Только теперь тема «Кристиан Коллинз» под запретом, хорошо?

— Хорошо, — соглашается она.

Мне, конечно, интересно, что она может рассказать о нём. Что он делает? Изменилось ли что-нибудь? Но нет, лучше не стоит. Чем меньше я думаю о Кристиане, тем быстрее его забуду. Поэтому знания о том, что происходит в его жизни мне совершенно ни к чему.