Страница 26 из 47
С такими мыслями сотрудник лаборатории психодинамики колдовства Александр Матвеевич Горлов приступил к знакомству с квартирой. Проверил скудные запасы на кухне и в холодильнике, обрадовался горячей воде, примерил спортивный костюм, носки и кроссовки, найденные в шкафу. Привязал ключ на веревочку, закрыл квартиру и спустился на улицу для первой пробежки за минувший месяц. Пора познакомиться с местом, осмотреться, где тут почта, магазин, аптека. И восстанавливать форму, утраченную в тайге – тоже пора!
Комок в голове после медитации стал затихать, а в аэропорту Николаевска полностью исчез. Из ощущений, естественно, не из головы! При попытке совершить любое "колдовское" действие, по собственному определению Матвеича, в центре мозга отчетливо проявлялось некое образование, не столь уж плотное, скорее – упругое. Горьковатое на вкус, с некоторой кислинкой, будто лизнул пиво, заправленное лимонным соком. Как уж это получалось, что вкус возникал не на языке, а в глубине черепа – Горлов не понимал, но вот, возникал же!
Он думал об этом, неторопливой трусцой продвигаясь по пешеходной дорожке, идущей вдоль бора. Народа на улице почти не было, да и тот шел по противоположной стороне улицы. Торговый и общественный центр оказались совсем рядом, почти напротив. Уточнив часы работы, Матвеич снова перешел улицу и углубился в бор, там лучше думалось.
Вообще-то, с органами чувств был непорядок. Все смешалось и сместилось. Закрыв глаза, он спокойно лоцировал, почти видел окружающий мир, но в тусклом, красно-розовом и синем оттенках. Он и сейчас попробовал, пробежал метров двести с закрытыми глазами, огибая редких встречных или попутчиков, пока не навернулся со всего разгона, оступившись на случайной шишке. Вот зараза, она-то неживая, и почти незаметна на фоне розоватой почвы! Отряхнулся, продолжил помедленнее, всматриваясь под ноги.
Странно, что ко всем новым восприятиям он относился абсолютно равнодушно. Видимо, сказалось все сразу: долгое ожидание собственной смерти, множество смертей вокруг, неоднократное резкое изменение обстановки.
Мирный врач Горлов, словно бурундук, изгнанный половодьем из уютной норки и попавший в окружение куниц, ласок и крыс – научился кусаться, огрызаться. Пришлось измениться, чтобы выжить вне привычной среды обитания! И расплатился за это - душа зачерствела, перестала реагировать на раздражители. Словно мозолистый слой нарос на чувствах.
Всего месяц назад рухнул самолет, а уже с трудом (как будто годы минули!) вспоминались лица пилотов, дикая история с резней, что ойроты учинили в археологическом лагере и романтическая встреча с девушкой Леной.
Сплав по Шергешу, простуженный американец и принудительный возврат к скиту выглядели скромным довеском к путешествию в лабораторию психодинамики. События последней недели полностью перевернули мир с головы на ноги, подумал Александр Матвеевич, проваливаясь в сон после горячего душа, смывшего пот и приятное утомление.
Но посреди ночи он с криком вскочил, отбиваясь топором от воскресших ойротов.
*
Трава не успела вырасти на месте костра. Сначала слабый, потом более жесткий - морозы убили зелень. Когда снег упал на обледенелые стебли, он сравнял окраску, замаскировал ожоги. Зато прорубленные проходы вокруг стен и внутри забора остались без листвы, стали гораздо заметнее. Однако некому смотреть на недавнее поле жестоких сражений.
Разбитый дверной проем в молитвенный зал – или, как там его называли сами староверы? – манил к себе, но ни одна живая душа не рискнула бы войти. Временные жители, птицы - к зиме покинули насиженные места на балках. Несколько старых гнезд, сброшенных Матвеичем и Кириллом Игоревичем во время игр в невидимость и успешных пряток, так и валялись неподалеку от входа.
Звери обходили стороной странное место, нутром чуя неладное и не собираясь рисковать. Зато в нескольких километрах от скита, где нашли упокой тела всех погибших, они порезвились, пока мороз не остановил процессы разложения, а снег не скрыл останки.
Исчезли следы очередной несуразной схватки самых страшных хищников земли – людей. До поры, а то и навсегда. Глубокая расселина каждую весну обильно промывалась бурным потоком, который вперемешку с камнями волок до Шергеша всё, что попадало в него. Долгих два километра по ручью, а дальше подвижное галечное дно – что достанется морю, в которое умчится бешеная вода?
Такова она, сибирская тайга, умеющая хранить тайны…
*
Ивлев представил нового сотрудника начальству, судя по звезде и лампасам – маршалу, не меньше. Горлов давно забыл табель о рангах, да и разницу в звездах не понимал даже в коньяке. Что уж говорить о российских гостиницах и самых старших офицерах армии?
Лаборатория располагалась в бывшей церковке. Рядом находилась закрытая больница, скорее госпиталь, оборудованный самой передовой аппаратурой. Уж в этом Александр Матвеевич разбирался. Стало по-черному завидно, а в чем-то и обидно сознавать, как обделена Сибирь.
После детального обследования на всех мыслимых приборах, под нагрузкой и без нагрузки, специалисты дали заключение – здоров. Магнитно-ядерный резонанс, томография, ультразвук – здоров. Анализы – здоров. Рефлексы, энцефалограмма, изотопы – здоров.
Но сам врач Горлов уверен - в центре головы прочно сидит знакомый "комок" и давит на нервы. Стоит заснуть, и "комок" проявляется, включает ненужную память. И каждую ночь приходится отбиваться от ойротов. Слава богу, пока топор не подводил, однако постоянное недосыпание сказывалось. Руки дрожали, удары становились слабыми, неточными.