Страница 114 из 116
– Мне очень жаль… я действительно не мог предположить, что такое может случиться!
– Произошла страшная трагедия, – прервала его Кхыбра. – И если Вальдемар умрёт… Нет, я даже думать об этом не хочу…
В эту ночь никто из нас так и не смог уснуть. Никому и в голову не пришло выпить свирельник. Едва забрезжил рассвет, в дверь постучали и без приглашения вошёл Грондер Викк вместе с ректором.
– Прекрасно! Вся компания в сборе! – резким и уставшим голосом сказал некромант.
– Приехал господин Гедеон, ваш отец, адепт Брисс. Он желает вас видеть. Все остальные пишут подробные докладные о событиях на городском кладбище, и о трагедии, которая случилась у общежития.
– Господин ректор, как Вальдек? – набравшись смелости, спросила я.
– Над ним работают целители из Верескового Цвета. Шансов мало.
– Но ведь есть, правда?
– Адептка Морошкина выполняйте то, что вам сказали, остальное – вас не касается, – сказал, как отрезал Шрам. – Я буду ходатайствовать о вашем отчислении из академии.
Я кивнула и собрала волю в кулак, чтобы не разреветься. Некромант и ректор ушли. О трагедии написали только мы с Германом. Когда с докладными было покончено, отправились в академию.
Дурные вести разлетаются быстро. На паре зельеварения магистр Сурра делала вид, что вместо меня – пустое место. И ладно. Что ж, не получилось из меня мага. Буду работать в тёткиной таверне. Там хоть чему-то обучусь. Да и, в конце-то концов, свет клином на академии не сошёлся. И ехала я в столицу работать, а не учиться. Кхыбра прятала красные от слёз глаза.
– Если тебя выгонят – я тоже уйду, – заявила она.
– Прекрати, – вымучила я улыбку, – у тебя талант.
– И у тебя талант. Они не имеют права так с тобой поступать!
– Им видней, – напуская равнодушный вид, ответила я.
Мы вышли на улицу. Погода стояла прекрасная. Если откинуть прочь случившееся, то можно было бы с уверенностью сказать, что ничего не произошло. Жизнь продолжалась. Солнце ярко и ещё по-летнему светило. Птицы заливались весёлым щебетом. То тут, то там раздавался звонкий смех. Я оторвала взгляд от дорожки, чтобы слёзы не залили лицо, и тут же увидела её. Ютару.
Она стояла у крыльца общежития жалкая и помятая. На шее красовался широкий антимагический ошейник. Руки и ноги были опутаны крепкими цепями из леовардийской стали. Она подняла на меня заплаканное лицо. Но внутри меня ничего не шелохнулось. Я не испытывала жалости к виране. Меня обогнал высокий крепкий мужчина в чёрном плаще, таких же брюках и рубашке. Он подошёл к Ютаре и схватился за цепь.
– Пошла! – грубо скомандовал он.
Вирана, спотыкаясь, мелкими шажками поплелась в сторону ворот.
– Шевели ногами! Веселей!
– Я стараюсь, – негромко сказала она.
– Дома поговорим о твоих стараниях!
Он что есть силы дёрнул за цепь, девушка упала и разбила губу. Кровь тонкой струйкой потекла на голубую рубашку.
А я ловила себя на том, что не могу и не хочу подбегать к ней, жалеть и помогать подняться. Мне было всё равно. Сердце разрывалось от боли за Вальдека.
Отчим схватил Ю за шиворот, приподнял и так потащил за ворота, не обращая внимания на её крик. Там, скорей всего стояла повозка.
– Рута, – меня тронула за плечо Кхыбра, – Вальдек…
– Что?.. Что с ним, Кхыбра?!..
– Он жив, но… он пока не может говорить.
Я выдохнула и крепко обняла подругу. Жив! Главное, что жив!
Меня и Альгина решили оставить с испытательным сроком в один месяц. И этот месяц я только и делала, что училась. Исправила единицу по защитной магии, выучила несколько бытовых заклинаний и готовила реферат по древним артефактам. Интересно, можно ли назвать мой медальон таковым? Хоть полог тайны и приоткрыл слегка Шрам, но обладатель двух частей – неизвестен. Да и карта, которую я вытащила из гробницы, не давала покоя.
С Герой виделись в столовой и в общежитии. Но посиделок как раньше не было. Естественно, что скучала по нему, но понимала, что если найду ещё какие-нибудь приключения, связанные с моими семейными тайнами, то вылечу из академии. Каждый вечер кольцевника мы с Кхыброй ехали к тётке, работали в таверне и возвращались вечером божедарья. После я встречалась с Герой. Мы бродили по городу, благо погода ещё позволяла. Кстати, волосы очень быстро отросли и теперь я могла заплетать косу.
Кхыбра так и встречалась с Ойхильдом. И, кажется, у них всё идёт к свадьбе. Иногда подруга не приходила ночевать. Я радовалась за неё. Пусть она будет счастлива.
Несколько раз Герман приезжал в таверну и проводил время с Ерошкой. Тётка заговорщицки подмигивала, но ничего не говорила. Батя полностью взвалил на себя контроль над подрядчиками и закупки. У тёти Паши появилось достаточно свободного времени. От Горпины прилетел магоптиц, что она нас с Германом ждёт в начале медовара…
В это божедарье мы решили пораньше вернуться в общежитие. У дверей таверны крутился нищий в грязном рваном плаще. Я выудила из кармана пару медяков и кинула ему. Он с жадностью поймал монеты и залепетал простуженным голосом: «Благодарствую, госпожа! Да продлит ваши дни Аргина!» Мы отошли с Германом в сторону и стали ждать, когда поедет на разворот свободная повозка.
– Приедем от Горпины, сниму на все выходные квартиру, – сказал Герман и внимательно посмотрел на меня.
Я, смущаясь, кивнула.
Повозка, скрипя колёсами, ехала в нашу сторону. Мы с Германом стояли обнявшись, будто одно целое. Одно целое. Целое. Что-то царапнуло сознание. Но я не поняла, что именно, поэтому сильнее прижалась и вдохнула запах счастья. Лёгкая тень отделилась от стены таверны. Как только повозка поравнялась с нами, что-то блеснуло на солнце. А в повозку впрыгнул тот самый нищий.
– Трогай! – скомандовал он и толкнул в спину извозчика.
Лошадь взвилась на дыбы и тут же понеслась что есть духу, подгоняемая кнутом. Герман пошатнулся и как-то странно глянул на меня. Я перевела на него взгляд. Гера побледнел, из уголка рта полилась кровь. Из спины Германа торчала витиеватая рукоятка короткого кинжала. Этот нож я не забуду никогда. Я глянула вслед удаляющейся повозки и увидела, как порыв ветра откинул назад капюшон. Красавчик! Значит, предчувствие не обмануло Кхыбру! Скорей всего этот гад следил вначале за ней, а потом за мной!
– Герман!.. Нет! Нет! Всесветлая Аргина, не забирай его!
Но Гера начал заваливаться набок. Я подхватила его под руки и взвалила на себя.
Крик был слышен, наверное, во всём Сытове. Прибежал батя и тётка. Посетители помогли донести Геру до тёткиной повозки, на которую уже бросили несколько перин.
– Не вытаскивай нож, кровью истечёт, – напутствовала тётка. – Проша, гони что духу, может, целители ещё там!..
Она запрягла пару вороных коней. Я улеглась рядом с Германом и прижала его к себе. Его сердце билось слабо. Кони мчали к академии. Что за злой рок висит над нашим родом?
– Гера, любимый, держись, слышишь?! – я не имела права плакать. – Ты Ерошке слово дал и должен его сдержать…
Но я чувствовала, только одно: как жизнь тонкой песчаной струйкой вытекает из любимого.
– Ты обещал снять квартиру, слышишь? Я не хочу оставаться в этом мире сама!.. Держись, миленький!.. Держись, родной.
– Папа, быстрее!.. Он умирает!..
Батя бил хлыстом лошадей, те ржали и мчали нас как грифоны, а мне казалось, что повозка еле плетётся. Во дворе нас ждал… Грондер Викк.
– Целители уехали, – сказал он, останавливая лошадей и бросился к Гере. Некромант поводил руками, что-то прошептал и слез с повозки.
– Слишком поздно, – процедил он.
– Нет, – меня душили слёзы, – я не могу его потерять. Профессор, молю!..