Страница 4 из 7
- Немцы! Немцы! - срываясь на истерический визг, тетка Глаша вбежала в избу Алешковых и устало рухнула на лавку около стены.
Она с силой сдернула с головы платок и протерла им вспотевшее лицо и шею, недоумевая оглядываясь в поисках хозяйки дома. К испуганному удивлению соседки свидетелем ее новости стал шестилетний мальчик, одиноко сидящий на печи и старательно заплетающий соломенки в куколку.
Казалось бы, мальчик делает куклу – девчачья забава. Верхняя часть игрушечного тела с лохматой головой и растопыренными в стороны руками была готова, когда он разобрал нижнюю метелку на две равномерные части и крепко, в меру детских сил, скрутил каждую из них по отдельности. Пышное платье куколки превратилось в пару ног: все-таки не кукла, а соломенный мужичок.
- Сережка, а мамка твоя-то где?
- Так она еще спозаранку ушла, теть Глаша, - деловито отозвался тот. - С Петькой...
- Господи Иисусе...
- Велела дома сидеть. Я и сижу.
- Пресвятая Богородица, спаси и сохрани, - прошептала тетка Глаша, набожно перекрестившись на иконостас в красном углу избы.
Соскользнув с печи на пол, мальчик прошлепал босыми ногами мимо соседки. Соломенная кукла-мужичок упала следом за ним и сиротливо таращилась в потолок черными угольками глаз. Сережка вскарабкался на лавку около одного из окон фронтальной стены и выглянул из-за белесо-серого полотна занавески. По улице вдоль деревенских домов неторопливо двигалась колонна мотоциклистов. Замыкали шествие несколько тяжелых грузовиков.
- Эти что ль немцы? - уточнил Сережка, внимательно рассматривая мужчин в форме.
- Брысь от окна! - строго прикрикнула тетка Глаша, не переставая утирать лицо и шею платком. В избе не было жарко, но пот так и заливал женщину.
- Интересно же, - парировал мальчик. - Я их никогда не видел... А вы, теть Глаша?
- Глаза б мои их во век не видели, - тяжело вздохнула та. - Отойди от окна, слышь, кому говорю? Беду накличешь.
Тем временем мотоциклы остановились, растянувшись по всей улице. Замерли и грузовики, выплеснув из-под пыльных брезентовых тентов полчище солдат-оккупантов, и последние незамедлительно разбрелись по дворам. Отовсюду послышались рявкающие крики и зловещий смех фашистов, плачь и причетания жителей деревни Грынь.
- Что творят, что творят, ироды, - вздыхала тетка Глаша.
Нависнув над головой Сережки тучным телом и где-то на подсознании стараясь закрыть ребенку глаза ладонью, соседка испуганно смотрела в окно. Мальчик же ловко уворачивался от потных рук тетки и с интересом пялился на снующих по улице оккупантов.
- Мамка! - радостно вскрикнул он, готовый затарабанить в стекло кулачками, но тетка Глаша схватила его в охапку и оттащила от окна, прижавшись спиной к глухой стене. - Пусти, теть Глаша! Задохнуся!
- Тихо ты, егоза! - строго прикрикнула соседка, не разжимая объятий.
Пряча Сережку за своим телом, тетка Глаша покосилась краем глаза в щель между занавесок и испуганно закусила толстую губу. Вбежавших во двор женщину с десятилетним мальчишкой преследовали трое дюжих фашистов. Обнаженные по локоть руки с закатаными рукавами расслабленно лежали на автоматах, свисающих с крепких шей. Белобрысые, скуластые лица ощетинились зловещими улыбками. Фашисты не торопились, чувствуя себя полными хозяевами и места, и положения. Легкие фонтанчики песчаной пыли бойко вздымались из-под армейских сапог, шаг за шагом приблежая карателей к намеченной цели.
На ходу толкнув старшего сына в сторону сарая, чтобы тот спрятался от немцев, Ольга бросилась к дому. Распахнув дверь и шагнув на порог одной ногой, она встретилась глазами с соседкой, по-прежнему жавшуюся спиной к стене.
- Ма.., - едва успел крикнуть Сережка, как широкая ладонь тетки Глаши тотчас же закрыла ему добрую половину лица, оборвав на полуслове.
Испуганно обернувшись назад, на входящих во двор фашистов, мать Сережки снова перевела глаза на сына и соседку, улыбнулась им обоим и торопливо замотала головой. Обе женщины поняли друг друга без лишних слов, и Ольга захлопнула дверь перед собой, оставшись снаружи дома.
- Мама, - пискнул мальчик из-под широкой ладони тетки Глаши.
- Тише ты, миленькой мой, - без прежней строгости попросила женщина, всхлипнув и тайком от ребенка смахнув выступившие на глазах слезы.
Прижимаясь спиной к входной двери в избу, Ольга думала об одном: не впустить карателей внутрь, а дальше будь что будет. Сердце женщины бешенно колотилось в груди, глаза бегали по двору, мысли путались в голове и звенели в ушах пронзительным набатом. Словно издеваясь, фашисты гуляли по двору, заглядывали в окна, подмигивали Ольге, ржали в голос и переговаривались между собой по-немецки, явно отпуская пошлые шутки в адрес испуганной, загнанной жертвы.
- Der Ma
- Не понимаю я, - на выдохе пробормотала та.
- Ich bin ein Ma
- Ага, - испуганно кивнула Ольга.
- Der Ma