Рожденные революцией.

Глава 22. Первая кровь.

Гар­рет рва­нул­ся и по­бежал, ощу­щая как по ли­цу на­от­машь бь­ет - по­лощет сты­лый, по­рывис­тый ве­тер. Хо­лод­ный воз­дух вры­вал­ся в нер­вно сжи­ма­ющи­еся лег­кие – Гар­рет нап­рочь выб­ро­сил из го­ловы нас­тавле­ния Кар­лай­ла и ды­шал.

Ды­шал, вби­рая в се­бя мил­ли­оны сто­рон­них, оше­ломи­тель­но - рез­ких за­пахов.

Боль. Она сжи­рала его из­нутри бе­зос­та­новоч­но. Пе­рема­лывая ка­мен­ное сер­дце… Кар­лайл ска­зал: впе­реди – веч­ность, ко­торая ус­по­ко­ит, пе­речер­кнет все ЭТО… Так на­до. Так пра­виль­но… Гар­рет без кон­ца пов­то­рял про се­бя эти без­на­деж­ные сло­ва, вби­ва­ющи­еся в соз­на­ние, как ржа­вые гвоз­ди: ТАК НА­ДО… Это бы­ла поч­ти мо­лит­ва. Но она не при­носи­ла ему ни ма­лей­ше­го об­легче­ния, по­тому что что-то дру­гое – оче­вид­ное и не­ос­по­римое рва­лось на­ружу - Я НЕ СМО­ГУ… БЕЗ НЕЕ.

Он выр­вался из за­рос­ше­го ла­бирин­та ки­пари­совых ал­лей и на мгно­вение ос­та­новил­ся, ему хо­телось рух­нуть на ко­лени и за­выть ди­ким зве­рем. Хо­телось вспо­роть груд­ную клет­ку и выр­вать, к чер­тям, это не­под­вижное, ник­чемное сер­дце… Зас­лы­шав приб­ли­жение Кар­лай­ла, он сно­ва по­дал­ся впе­ред и по­бежал. Не же­лая де­лить с ним свое от­ча­яние. Гар­ре­ту ка­залось, что эта боль при­над­ле­жит толь­ко ему од­но­му. Без­раздель­но. Луч­ше б я сдох! – вой в гру­ди, рас­пи­рал реб­ра, вы­рывал­ся из го­рящей глот­ки, пре­дос­те­регая то­го, кто ос­тался по­зади, за его спи­ной.

Кар­лайл шел зна­читель­но по­одаль, бе­зоши­боч­но вы­деляя све­жий след. Он чувс­тво­вал, что обя­зан по­гово­рить с Гар­ре­том, ус­по­ко­ить его. Раз­ве мож­но бы­ло от­пускать его в та­ком сос­то­янии? Но, в то же вре­мя, Кал­лен по­нимал, что лю­бые сло­ва, ка­кими бы пра­виль­ны­ми и убе­дитель­ны­ми они ни бы­ли, не при­несут Гар­ре­ту ни­како­го об­легче­ния. Сей­час. Еще есть нем­но­го вре­мени – до рас­све­та… Пусть ус­по­ко­ит­ся. Сбро­сит нап­ря­жение.

Кра­лайл нас­то­рожил­ся. След но­ворож­денно­го рез­ко виль­нул вле­во – впе­реди был мост и … го­род. Ку­да он нап­ра­вил­ся? За­чем? Там же лю­ди? Он мо­мен­таль­но сос­ре­дото­чил­ся, пы­та­ясь заг­лу­шить от­вра­титель­ное ощу­щение па­ничес­ко­го стра­ха? Бес­по­кой­ства, скру­тив­ше­го все внут­реннос­ти, и без про­мед­ле­ний ки­нул­ся сле­дом. То­ропясь. Ста­ра­ясь ус­петь изо всех сил. Бо­же! Толь­ко не это! Не де­лай глу­пос­тей, Гар­рет! Про­шу!

Гар­рет чувс­тво­вал что пос­те­пен­но схо­дит с ума. Сна­чала ему по­чудил­ся за­пах. За­пах ве­рес­ка и наг­ре­тых жар­ким сол­нцем спе­лых ко­лось­ев пше­ницы, с лег­ки­ми цве­точ­ны­ми нот­ка­ми.

Так пах­ла Лу.

Он ос­та­новил­ся, прик­рыв гла­за, и глу­боко втя­нул воз­дух, ощу­щая на язы­ке вкус ноч­но­го Па­рижа – во мно­гом смрад­ный и от­талки­ва­ющий, но это…

Это то­же при­сутс­тво­вало в нем. Тон­кие ноз­дри су­дорож­но под­ра­гива­ли, жад­но вби­рая в се­бя все боль­ше и боль­ше воз­ду­ха. Ес­ли бы мож­но бы­ло чер­пать его пол­ны­ми при­гор­шня­ми и пить… Гар­рет заж­му­рил­ся силь­нее. Так в тем­но­те ему лег­ко бы­ло пред­ста­вить, как зло­вон­ная пе­лена рас­полза­ет­ся, раз­ле­та­ет­ся на мо­леку­лы, ос­тавляя чис­тый, упо­итель­ный аро­мат нет­ро­нутым, зве­нящим, за­пол­ня­ющим со­бою все вок­руг.

Он яс­но чувс­тво­вал, ощу­щал как за­рыва­ет­ся ли­цом в прох­ладные зо­лотис­тые ло­коны… На са­мой гра­нице во­лос, там, где тре­пещет на вис­ке то­нень­кая жил­ка – этот за­пах ос­трее. Он та­кой теп­лый…род­ной…

-НЕТ! НЕТ!

Гар­рет от­ча­ян­но хо­тел ос­та­новить­ся, но но­ги, ка­залось, са­ми нес­ли его ту­да, от­ку­да пос­лы­шал­ся по­мере­щил­ся! Этот страш­ный крик.

Звук все еще виб­ри­ровал внут­ри, на­тяги­вая каж­дый нерв Гар­ре­та, сту­чал­ся и мно­жил­ся, ба­рабан­ной дробью, как тре­вож­ный марш. Слиш­ком рез­кий.

Не­нас­то­ящий.

Со­шел с ума.

Он весь об­ра­тил­ся в слух. Он на­пол­нял лег­кие до скри­па. Он шел, мчал­ся… ту­да, как са­мый чут­кий, нас­то­рожен­ный зверь…

По­чу­ял.

Ус­лы­шал.

Лу!

Он не осоз­на­вал, как пре­одо­лел вы­сокую тю­рем­ную ог­ра­ду, пе­ремах­нув ее в один пры­жок. Не пом­нил, как вска­раб­кался по от­весной сте­не на вы­соту треть­его эта­жа, где теп­ли­лось мяг­ким, приг­лу­шен­ным све­том, уз­кое ок­но. И за­мер, все­го лишь на до­лю се­кун­ды, за­дох­нувшись от гне­ва и от­вра­щения ЧТО, черт возь­ми!?.. от пред­став­шей его взо­ру кар­ти­ны.

Ярос­тный тол­чок, звон раз­би­того стек­ла, сколь­зя­щее внутрь дви­жение, и…

Крас­но­та. Пуль­си­ру­ющая. Сок­ру­ша­ющая.

Гар­рет сод­ро­гал­ся, чувс­твуя, как под его паль­ца­ми сми­на­ют­ся и хрус­тят поз­вонки, но еще силь­нее сжи­мал об­мякшее, без­воль­ное те­ло. Вкус. Во рту, в но­су, в каж­дой клет­ке те­ла.

Этот прок­ля­тый вкус пер­вой кап­ли кро­ви вы­вер­нул его соз­на­ние на­из­нанку.

Это ко­нец. Это чер­тов ко­нец.

По­тому что че­люс­ти све­ло ка­мен­ной су­доро­гой и раз­жать их не­воз­можно.

По­тому что все вдруг из­ме­нилось и Гар­рет по­нял, кто он есть.

И это бы­ло единс­твен­ным нас­то­ящим осоз­на­ни­ем за все его су­щес­тво­вание пос­ле смер­ти.

И все же… все же…

Это бы­ло.

Не­из­бежно.

По­тому что ник­то не смет тро­гать ее так! При­касать­ся к ней так!

Ник­то не сме­ет да­же смот­реть в ее сто­рону.

По­ка он. Есть.

Ад­ское пла­мя все силь­нее рас­па­лялось в гор­ле, раз­ли­ва­ясь по ту­гим хо­лод­ным ве­нам, про­никая в со­суды, на­пол­няя ка­пил­ля­ры чу­жим теп­лом. Чу­жой жизнью.

В ушах шу­мело от это­го пуль­си­ру­юще­го, го­ряче­го кро­вото­ка, рас­пи­ра­юще­го мыш­цы не­ведан­ной ра­нее си­лой.

Аг­рессив­ной. Ярос­тной. Бур­ля­щей.

Она про­рыва­лась. Да­вила на вис­ки, впе­чаты­валась в сет­чатку глаз – об­жи­га­ющим, алым… опа­ля­ющая вол­на ли­кова­ния.

Это бы­ло как… как ор­газм.

Взры­во­опас­ное. Вык­ру­чива­ющее. От­ни­ма­ющее рас­су­док.

Ког­да кровь ис­сякла, Гар­рет с тру­дом раз­жал ока­менев­шие паль­цы и от­сту­пил. На пол­ша­га. На­зад.

Кра­ем соз­на­ния улав­ли­вая за спи­ной шо­рох сми­на­емой тка­ни – Лу­иза мед­ленно спол­зла по сте­не, звук ее па­да­юще­го те­ла сов­пал с гул­ким сту­ком о пар­кетный пол го­ловы мер­тве­ца.

Гар­рет не от­ры­ва­ясь смот­рел в его ли­цо – ис­ка­жен­ное ужа­сом. Страш­ное, не­живое…

И спус­тя се­кун­ду сло­жил­ся по­полам, рух­нув на ко­лени, пе­ред обес­кров­ленным муж­чи­ной, с си­лой об­хва­тив реб­ра и жи­вот ру­ками, ут­кнув­шись лбом в угол мас­сивно­го ду­бово­го сто­ла. Он за­шел­ся в хрип­лом, за­душен­ном ры­чании, же­лая толь­ко од­но­го – выб­ле­вать все свои внут­реннос­ти к чер­тям!

Фил­лип!

Бо­же! Как!..

Кар­лайл оце­пенел от уви­ден­но­го – Гар­рет сто­ял пос­ре­ди ком­на­ты, дер­жа в ру­ках те­ло де­вуш­ки – ее го­лова зап­ро­кину­лась, от­че­го рас­пу­щен­ные во­лосы сте­кали зо­лотис­тым кас­ка­дом, поч­ти ка­са­ясь по­ла. Тон­кая, блед­ная ру­ка по­качи­валась без­воль­ной плетью.

Гар­рет мед­ленно под­нял го­лову и на Кал­ле­на из-под бро­вей вып­леснул­ся со­вер­шенно от­сутс­тву­ющий взгляд, сколь­зя­щий сквозь. Пус­той. Буд­то его хо­зя­ин был мер­твым. Но не это ужа­сало док­то­ра, а то, что ра­дуж­ка этих глаз бы­ла кро­ваво-крас­ной. Та­кая же крас­ная тя­гучая кап­ля мед­ленно сте­кала с угол­ка его губ. Кал­лен за­воро­жено сле­дил за этим дви­жени­ем стру­ящей­ся кро­ви по блед­ной ко­же к под­бо­род­ку. Это бы­ло гип­но­тичес­кое, пу­га­ющее до дро­жи, зре­лище.

По ка­бине­ту рас­простра­нял­ся гус­той со­лоно­вато-ме­тал­ли­чес­кий за­пах.

Гос­по­ди!

Кар­лайл зас­тыл на мес­те, чувс­твуя как рас­ка­лен­ные тис­ки сдав­ли­ва­ют его реб­ра. Гу­бы оне­мели и он не мог зас­та­вить се­бя вы­мол­вить хоть сло­во, по­ка, на­конец, до не­го не дош­ло, что он слы­шит. Слы­шит по­вер­хностное сбив­чи­вое ды­хание, слы­шит ед­ва раз­ли­чимые тол­чки сер­дца. Де­вуш­ка бы­ла жи­ва.