Страница 8 из 105
Шум проснувшегося лагеря разбудил Финрода, заставляя поморщиться и сжать тонкими пальцами виски. Уж что-что, а вчерашнее застолье с Тинголом на природе отличалось от пиров во дворце. На воздухе пилось легче и больше, и мысли о возможных последствиях просто-напросто не приходили в голову. Глухо простонав, нолдо повернулся на бок и, приоткрыв глаза, тут же зажмурился от показавшегося нестерпимо ярким света. Вторая попытка далась легче; легкое движение справа заставило золотоволосого эльфа повернуть голову, и он попытался, щурясь, сосредоточить взгляд.
— Артанис, — получилось глухо и хрипло, но сестра услышала и моментально оказалась рядом — с высоким кубком в руке.
— Выпей, страдалец, — мягко улыбнулась Нэрвен, протягивая воду. Жадно припав к кубку, Финрод почувствовал себя намного лучше и сел на кровати, сокрушенно оглядывая помятый камзол. — Смотрю, вы вчера неплохо посидели с Элу, — усмехнулась Артанис.
— Да уж, — пробормотал Финрод, опуская ноги на пол и ища сапоги. — А когда ты успела встать? — он подозрительно сощурился, окидывая взглядом сияющую сестру.
— А я спать не ложилась, — задумчиво улыбнулась она. При этом глаза Артанис вспыхнули и заискрились забытым светом. Финрод удивленно смотрел на нее, пытаясь понять причину такого настроения. Мало-помалу тень понимания коснулась его лица.
— Ну-ка, постой, — Финрод потянулся к сестре, беря ее за подбородок и вынуждая посмотреть прямо в глаза. — С кем ты была всю ночь?
— Я давно уже выросла из того возраста, чтобы отчитываться перед тобой, — раздраженно вывернулась из-под его руки Артанис, поднимаясь и делая несколько нервных шагов по мягкому синему ковру.
— Я просто беспокоюсь за тебя, — немного обиженно проговорил Финрод, поднимаясь с кровати. Обнаружив щетку, лежавшую на столе, он принялся приводить в порядок растрепанную золотую гриву. — Мы давно уже не в Валиноре.
— Я помню об этом, — воскликнула Артанис, всплеснув руками, — я помню об этом постоянно! А если и забываю — ты напоминаешь! Здесь не Валимар, здесь все другое. Но и мы уже другие, Финдарато. А жить можно и здесь.
— Ты сегодня чересчур эмоциональна, — Финрод внимательно посмотрел на сестру. — Что случилось? Может, расскажешь наконец?
Алатариэль некоторое время молчала, собираясь с мыслями, — а может, раздумывая, стоит ли сейчас открываться брату. Но все же решилась, коротко выдохнув:
— Кажется, я полюбила…
***
— Полюбил? — Трандуил вскрикнул громко, тут же оглянувшись по сторонам: не услышал ли кто?
Друг пришел утром, когда Анор уже выглянул из-за макушек высоких падубов, играя яркими бликами на поверхности Эсгалдуина. Сам Трандуил сидел на поваленном дереве у кромки воды, с наслаждением зачерпывая прозрачную влагу, умываясь и фыркая. Синголло еще спал, завернувшись в плащ и сладко посапывая. Поднявшись, Трандуил потянулся, раскинув руки. Лагерь уже проснулся, и несколько эллет спускались к реке, чтобы набрать воды, украдкой бросая взгляды на молодого красивого эльфа. И хотя сердце его тянулось к Лютиэн, Трандуил с удовольствием принимал знаки внимания привлекательных эльфиек. Именно в тот момент, когда одна из них настолько осмелела, чтобы сделать шаг к Орофериону, появился Келеборн. Он задумчиво брел вдоль берега, не обращая ни малейшего внимания на разочарованно отвернувшихся эллет. Зато радостно встрепенулся, заприметив друга: синда спешил поделиться самым главным событием в жизни.
— Да, полюбил, — Келеборн укоризненно посмотрел на Трандуила: делиться со всем лагерем душевными переживаниями пока не хотелось.
— А кого? — любопытный Ороферион понизил голос, наклонившись к другу. Тот, оглянувшись, прошептал имя на ухо. Трандуил недоуменно нахмурился, но тут же отпрянул от Келеборна, пораженно воззрившись на него.
— Нолдиэ? — лицо Трандуила приняло брезгливо-высокомерное выражение, столь часто возникавшее на лице у Тингола при упоминании нолдор.
— Меня это не волнует! — вскинулся Келеборн. — Будь она хоть сестрой Феанора или его дочерью, я бы не отказался от Алатариэль!
— Да не шуми ты так, — примиряюще поднял руки Трандуил. — Нолдиэ так нолдиэ, тебе перед королем ответ держать, да еще и у отца благословения просить… О-о-о… — Он закатил глаза, пытаясь представить назревающий скандал.
Тингол считал пришельцев из-за моря заносчивыми и наглыми и невольно привил такое же отношение к нолдор своим подданным, хотя многие из дориатрим, — рожденные во время и после строительства Менегрота, — вообще впервые увидели нолдор только сейчас. Будучи единственным королем Белерианда на протяжении стольких лет, Тингол с трудом смирился с тем фактом, что здесь появились другие эльфы, которые к тому же претендуют на его исконные владения! Где они были, когда Моргот и Унголиант появились в Белерианде, когда полчища орков накатывали черными волнами на леса, когда гибли синдар и лаиквэнди?! А теперь они явились на порог его дома, требуя отдать часть благодатных земель, находящихся под защитой завесы. Да, он благосклонно принял сына Финарфина и его сестру, но лишь потому, что Финрод казался ему самым благоразумным среди беспокойных и многочисленных потомков Финвэ.
Келеборн опустил голову, тяжело вздохнув. О короле и отце он думал в последнюю очередь, а ведь еще надо просить руки Алатариэль у Финрода… Но, приняв решение, племянник короля не собирался отступать, поэтому глаза его сверкнули решимостью, когда он вновь поднял голову и посмотрел на Трандуила.
— Я поговорю с ними сегодня же! А по прибытии во дворец мы объявим о помолвке, — с этими словами он развернулся и направился к голубому шатру, выделявшемуся среди зелени дориатских палаток. Задумчиво проводив его взглядом, Трандуил покачал головой и пошел будить Синголло.