Страница 28 из 105
102 г.П.Э.
Меч с громким звоном столкнулся с мечом, отскакивая, чтобы встретиться снова и снова. Сталь рассыпала яркие искры, оставляя зазубрины на лезвиях. Атака в очередной раз захлебнулась, заставляя противника уйти в глухую оборону, чем соперник не преминул воспользоваться, наседая, загоняя в дальний угол тренировочной площадки. Обманным движением он скользнул по клинку, крутанул кисть и выдернул оружие, которое сверкнуло серебряной искрой и упало далеко за спину победителя.
— Могло быть и лучше, — прокомментировал сидящий на поваленном стволе неподалеку от площадки Маблунг. Он пружинисто поднялся и подошел к эльфам, одинаково тяжело дышащим на площадке. Трандуил выпрямился, опираясь на меч, спеша выровнять дыхание. Его соперник побрел за своим клинком, опустив голову.
— Могло быть и лучше, — повторил Маблунг, качая головой и глядя на Орофериона. — Я знаю, что ты можешь, но ты все время ленишься!
Бирюзовые глаза яростно сверкнули, но Трандуил сдержался, ограничившись тем, что упрямо поджал губы.
— Слишком много лишнего в голове, — наставительным тоном продолжал говорить военачальник, обходя Трандуила по кругу, — того, что мешает тебе сосредоточиться на главном. А главное для тебя сейчас — победить себя, заставить замолчать все голоса, мешающие тебе. Ты думаешь о том, как выглядишь со стороны, а должен думать лишь о том, какой следующий шаг предпримет твой соперник.
С этими словами Маблунг резко выбросил вперед руку с мечом, невесть как и когда появившимся в ней. Но Трандуил был начеку и стремительно отбил удар, пригибаясь и плавно отходя в сторону. Они молча закружились, не сводя друг с друга горящих глаз. Маблунгу нравились эти поединки, давно не брал он себе учеников, изредка тренируя новичков и быстро отдавая их на попечение начальников. Но что-то в Трандуиле зацепило прославленного воина. Быть может, та же жажда знаний, а может, и неуемное желание стать лучшим, легкое тщеславие, едва заметная гордыня. Сын Орофера был вспыльчив, как многие синдар его возраста, но так же быстро отходил, прощая обиды. С готовностью брался за любые задания, будь то приказ почистить все оружие в оружейной дворцовой стражи или же тренировки от рассвета до заката с желающими поступить на службу в личную гвардию Тингола. Сам Трандуил ни к каким карьерным высотам не стремился, и именно этим, признавался себе Маблунг, он и снискал его расположение.
Трандуил стоял достаточно высоко в иерархии Менегрота, и ему не было нужды выслуживаться, чтобы получить расположение кого-то при дворе или же занять местечко потеплее. Он стремился стать лучшим воином прежде всего для себя, и военачальник не мог этого не уважать. И поэтому, едва выпадала свободная минута, он тренировал его, не щадя, гонял до тех пор, пока Трандуил не начинал шататься от усталости. Вот и сегодня, после изнуряющих боев с новобранцами, Ороферион устало дышал, но с готовностью принял вызов своего учителя, распрямляя плечи и поднимая меч.
На их сражения собиралась поглядеть вся казарма, и именно об этом постоянно твердил Маблунг: Трандуил не мог избавиться от мысли, что на него направлены десятки глаз, что обсуждают сейчас каждое его движение. Вот и сейчас он чувствовал их взгляды на себе, и ему казалось, что они придавливают, наливая руки свинцом. Хотя если бы он смог взглянуть на себя со стороны, то несомненно удивился бы: их бой походил на танец, а сталь сверкала, не оставляя ни малейшей возможности проследить за ее движением. Они то приближались, будто сплетаясь в объятиях, то отскакивали друг от друга, отводя руки с мечами далеко за спину, будто те вот-вот должны были обрасти перьями и сами эльфы в любой момент могли взмыть ввысь, под переплетение зеленых крон.
Бой закончился так же стремительно, как и начался: два лезвия крест-накрест сомкнулись у шеи Трандуила.
— На этом считаю наше обучение законченным, — прошептал Маблунг, отводя руки и отступая на шаг. Трандуил от удивления даже не сдвинулся с места.
— Я сделал что-то не так? — Он с тревогой наблюдал за спокойным учителем. Но тот лишь пожал плечами, вновь подходя ближе.
— Я не прогоняю тебя, — мягко улыбнулся военачальник. — Я лишь хочу сказать, что единственный твой соперник сейчас — это ты сам, а в битве с самим собой наставников быть не может.
Трандуил обдумывал его слова спустя несколько часов, сидя у себя в гостиной. Он пытался понять, что они значат. Тяжелая летняя ночь дышала в распахнутые окна, занося в комнату густой запах цветущих лип. Одинокая свеча тихо потрескивала, бросая черные дрожащие тени на стол. Устало вытянув ноги, Трандуил прикрыл глаза, прислушиваясь к отдаленному смеху, доносящемуся откуда-то из глубины парка. Скорее всего, Лаэррос опять гуляет с друзьями, чувствуется, кому-то завтра перепадет от Эннель за вытоптанные лилии… Трандуил усмехнулся, вспоминая, как пару месяцев назад брат прибежал в слезах в казармы, умоляя замолвить словечко перед Маблунгом, чтобы его взяли хоть полы мыть, только бы подальше от маминого гнева. А ведь он всего-то навсего сидел в беседке в их саду с парой-тройкой друзей. Ну, выпили немного вина, ну, перебрали, с кем не бывает?! С ним же, с Трандуилом, такое было?
«Было», — согласился брат, но напомнил, что они предпочитали лес родительским садам, где их никто не увидит и не услышит, и где не растут нарциссы, на которые так и тянет опорожнить содержимое неокрепшего желудка. Видимо, наказание, понесенное за тот проступок, напрочь выветрилось из юной головы. А ведь Эннель заставила сына идти на поклон к королеве Мелиан и просить научить его песне, что позволила бы вернуть жизнь безвозвратно утерянным цветам…
Вот и сейчас громкие взрывы смеха говорили о том, что Лаэррос решил воспользоваться отсутствием родителей дома и снова позвал друзей. Покачав головой, Трандуил хотел было закрыть окно, но поленился и вновь откинулся на спинку кресла. Лень настолько завладела им, что он даже не повернулся на звук открывающейся двери, по шагам распознавая гостя. Или же гостей?
— Приветствуем тебя, Трандуил Длинный Меч! — торжественно провозгласил Синголло, распахивая дверь и разводя в стороны руки, в каждой из которых было по две темно-зеленые бутыли.
— Он не говорит с нами, — в притворном ужасе подхватил Сулмелдир, обходя кресло и расширившимися глазами глядя на друга, — он принял обет молчания!
— Быть может, он решил стать отшельником, как Эол?! — ахнул Келеборн, садясь на стол перед другом и заглядывая тому в лицо. — Но нет, вроде бы мысль в глазах еще есть, а значит, не все потеряно!
— Спасем друга от тяжелого недуга, зовущегося размышлениями в одиночестве! — одновременно воскликнули эльфы и громко рассмеялись. Трандуил, не выдержав, присоединился к ним, убирая ноги со стола и кивая на кресла, которые тут же заняла вся компания.
— Ты снова с нами, — Синголло осторожно наливал вино, сдувая с лица мешавшие русые пряди. — При дворе стало скучно, когда ты решил нас покинуть.
— Зато сразу стало понятно, откуда росли руки и ноги у многочисленных розыгрышей, — усмехнулся Сулмелдир, передавая бокалы друзьям. — Даже Лютиэн не раз спрашивала о тебе.
Трандуил безразлично пожал плечами. Еще несколько лет назад он бы вопил от радости при этой новости, сейчас же она не вызвала ничего, кроме легкой заинтересованности. Келеборн все это время молчал, изредка бросая на друга косые взгляды. После памятного разговора в тронном зале не одно лето сменилось на зиму, постепенно обида сгладилась, но не забылась. Прежней теплоты не было меж друзьями, хотя Трандуил и старался всячески сделать вид, что это не так.
— Лаэррос опять привел друзей к вам в сад? — подал наконец голос Келеборн, кивая на раскрытое окно.
— Ему мало прошлого раза, когда вместо песни роста цветов он спел о росте волос и три дня спотыкался в них? — хохотнул Синголло.
Трандуил заинтересованно посмотрел на друга: таких подробностей от Лаэрроса он не слышал. Оказалось, что Мелиан в тот день была занята и Дождик пошел к принцессе, которая, шутки ради, немного изменила слова в заклинательной песне. Представив неугомонного брата в длинном плаще из белоснежных волос, Трандуил откинул голову и оглушительно захохотал. Да, ему явно не хватало всего этого за годы, проведенные в казармах…
— Ты не хотел бы вновь побывать за Завесой? — тихо спросил Келеборн, когда за окнами уже серело и деревья начали приобретать четкие очертания. Синголло отправился в погреб Орофера, где, как сказал Трандуил, можно было незаметно для хозяина стащить еще пару бутылок. Сулмелдир давно спал, сложив голову на руки и спрятав лицо в светлых прядях. Пристально посмотрев на друга, Трандуил задумчиво кивнул. Хотел. Конечно же, хотел и тайно надеялся, что хоть раз еще сможет увидеть Нарэлен.
— Галадриэль хочет просить Тингола о позволении навестить братьев, — продолжил Келеборн, отметив, как дернулся друг при звуке имени его жены. — Если Элу отпустит, мы отправимся через месяц. Ты хочешь поехать с нами?
— Я хочу! — веселый нетрезвый голос прозвучал за окном, а следом показалась и всклокоченная светлая голова его обладателя.
— Тебя туда меньше всего звали, — недовольно проговорил Трандуил, помогая Лаэрросу влезть внутрь. — Надеюсь, всех друзей разогнал, на маминых лилиях никто не спит сейчас?
— Нет, — кивнул брат, — или да? Надо будет утром посмотреть.
— Вот тебе Эннель утром посмотрит, — рассмеялся Келеборн, наблюдая за попытками юного Орофериона сфокусировать взгляд на Трандуиле.
— Так куда вы там собрались? Учтите, я с вами поеду! А то расскажу отцу, как вы из его погреба вино таскаете!
— Я тебя сейчас за уши оттаскаю, — возмутился Трандуил и перевел взгляд на смеющегося Келеборна. Затем подумал о чем-то и махнул рукой. — С родителями сам договариваться будешь. Если вспомнишь к их приходу хоть что-то. А я поеду, — тихо добавил он и задумчиво посмотрел в сереющее небо.