Страница 16 из 105
— Ты никуда не поедешь, — безапелляционно заявила Нэрвен, сверкнув глазами. — Ты не должен ничего доказывать мне.
— Я и не собираюсь, — устало вздохнул Келеборн, запустив пятерню в волосы. Спорить с любимой оказалось сложной и изнуряющей задачей. Артанис с упорством, достойным восхищения, отказывалась отпускать мужа на войну, приводя десятки разумных аргументов. Но Келеборн был непреклонен, для себя твердо решив участвовать в истреблении морготовых тварей.
— Тогда я пойду с тобой. — Нэрвен умоляюще посмотрела на мужа.
— Даже не думай! — отрезал Келеборн, кладя руки на плечи Алатариэль. — Тебе там нечего делать совершенно точно!
— Я не могу понять, зачем тебе это нужно, — поникла эльфийка, опуская голову. — Ты ничего не должен нолдор.
— Но они и не враги нам, чтобы отсиживаться в зачарованном лесу, пока они принимают на себя удар, — упрямо мотнул головой Келеборн. Алатариэль подняла глаза на мужа, тяжело вздохнула и твердо посмотрела на него.
— То, что я расскажу тебе, не должно покинуть пределов нашей комнаты. — Эльф вопросительно приподнял светлую бровь, удивленно глядя на напряженную Нэрвен. — Поклянись, что не расскажешь об этом никому, даже Трандуилу. — Дождавшись утвердительного кивка, она продолжила: — Я не говорила тебе об этом, но мне пришлось совершать поступки, за которые мне придется держать ответ перед Манвэ и кругом Валар, когда придет срок. Я искренне надеюсь, что Владыки узнают об этом не скоро, а когда узнают, не будут судить нас слишком строго.
Алатариэль вздохнула, низко опустив голову. Тихим, ничего не выражающим голосом она начала свой рассказ о клятве Феанора, о том, как пошли они следом за Пламенным, о гаванях Альквалондэ… Келеборн слушал, чувствуя, как от ужаса сердце сжимается и начинает биться с перебоями. То, что сейчас слышал он из уст своей любимой, переворачивало все представления об эльдар, что были у него прежде. Разве может один эльф убить другого?! Разве может разрушить его творения?! Он смотрел на хрупкую нежную жену, нервно терзающую сиреневую ткань платья, и ему безумно хотелось сжать ее в объятиях, защитить от всего мира, поцелуями стереть страшные воспоминания, заставить забыть пережитое. Келеборн смотрел на нее и будто видел впервые и снова влюблялся в нее, хотя казалось, что сильнее любить уже невозможно. Артанис подняла глаза на мужа, ожидая осуждения и гнева, но увидела лишь слезы, блестевшие в бесконечно голубых глазах.
— Галадриэль, — тихо прошептал он, обнимая ее крепко, сильно, будто хотел врастить в себя. — Я люблю тебя, я так сильно тебя люблю!
И она плакала, цепляясь за родные плечи; плакала от облегчения, оттого, что не висела меж ними более страшная тайна.
***
Серая дорога вилась широкой лентой, огибая могучие дубы и буки. Всадники растянулись по ней, один за другим скрываясь за поворотом. Дориатских эльфов, пожелавших присоединиться к Белегу и Маблунгу, набралось не больше двух десятков: в основном это были юноши, грезившие о подвигах. Военачальники лишь тихонько посмеивались, прислушиваясь к их разговору.
— Я убью пару сотен орков и вернусь в Дориат великим воином! — Синголло, подбоченившись, обвел взглядом ехавших рядом друзей. — И тогда Лютиэн не сможет мне отказать!
— Пока ты будешь их убивать, Даэрон своим сладкогласым пением быстрее завоюет ее, — усмехнулся Келеборн, — к тому же, сейчас количество соперников у него явно поубавилось.
— Умение распевать баллады не сравнится с воинской доблестью, — не согласился Синголло, мотнув русой гривой. — Какие они вообще, орки эти, хоть посмотрим, — задумчиво добавил он.
— Я думаю, они похожи на Сулмелдира с похмелья, — хохотнул Трандуил, увернувшись от затрещины.
— Ну, тогда я и пятьсот убить смогу, — рассмеялся Синголло, заставляя лошадь отъехать от насупившегося друга.
Отсмеявшись, Келеборн снова впал в задумчивость, возвращаясь мыслями к разговору с Алатариэль перед отъездом. Рассказанное Артанис тяжелым камнем легло на душу, заполняя все мысли, а данная клятва давила, смыкая уста печатью молчания. С тоской Келеборн смотрел на Трандуила, смеющегося над очередной шуткой, жалея, что не может поделиться с другом страшной тайной.
Деревья расступались неохотно, лес редел, в просветах стволов серебрилась лента Сириона. Ветер донес запах реки, и эльфы обрадовано загалдели, улыбаясь. Дориат заканчивался, оставалось миновать завесу, и они впервые шагнут в новый мир. Белег покачал головой, глядя на них: не тот повод выбрали юные синдар, чтобы посмотреть Белерианд. Сейчас он не был так уверен в своей правоте. Следовало тихо уехать с Маблунгом и не тянуть за собой неоперившихся птенцов. Он вздохнул, перехватив взгляд друга, полный тех же сомнений. Поворачивать назад было поздно, да и не согласились бы на это их спутники. Куталион крепче сжал поводья в руке и тронул коня, выезжая на яркий солнечный свет. Миновав брод, они остановились, глядя на раскинувшуюся перед ними равнину. Река вела вперед, указывая путь к Тол Сириону, — туда, где уже ждали Финрод и Ородрет.