Страница 20 из 29
— Здесь вокруг остаточное излучение, — Риит поморщилась, недовольная тем, что приходится отвлекаться для объяснения этому олуху очевидных истин. — Повсюду много осколков от бомбы. Они излучают. Я же пытаюсь обойти их стороной, чтобы не попасть под облучение.
— Где они? Что-то я ни одного не вижу.
— Они не видны. Их просто надо чувствовать. А это я умею.
— Как? Научи меня. Тогда мы пойдем быстрее.
— Не получится. У нас развился орган, чувствующий радиацию. Этакий дозиметр. А у тебя такого нет. Так что иди сзади и не обгоняй. И не отвлекай меня. В этой мозаике разобраться непросто. А ошибку уже не исправишь.
Лэн отстал и покорно поплелся за девушкой, в очередной раз чувствуя свою ущербность. Да и как не чувствовать! В темноте видит, радиацию чувствует. Оружие у них, чарок, намного лучше и в то же время гуманнее.
Оплавленные обелиски приближались, но вместе с ними подступала странная усталость. В голове туманилось, навалилась сонливость. Лэну стало безразлично, идет ли он к развалинам или возвращается к Рэкетам. Но маячившая перед ним фигурка, расплывающаяся, теряющая очертания, заставляла рефлекторно держаться за нее. Дальнейшее сохранилось в виде отдельных фрагментов. Шероховатая, оплавившаяся стена здания… Темная лестница, по которой он спускается, поддерживаемый Риит…
Очнулся он от больно ударившей в глаза вспышки. Свет шел от маленького белого шара, прилепившегося к потолку. Словно маленькое солнце пробралось сюда и засияло. Лэн оказался в небольшой комнате. Белые гладкие стены. На них и на полу странные предметы. Сам он лежит на диковинной лежанке. Лэн пощупал ткань, укрывавшую ее. Намного тоньше и мягче той, которую ткали женщины его Семьи. И тюфяк набит не соломой, как обычно, а чем-то иным, мягким и упругим. Странное место. Лэн абсолютно не помнил, как очутился здесь. Он поднялся и стал бродить по комнате, разглядывая непонятные предметы. Назначение одних становились ясными сразу, другие так и остались загадкой. Квадратный деревянный предмет с плоской гладкой поверхностью на четырех ножках — это, по всей видимости, стол. Аналогичные, только поменьше и пониже — ля того, чтобы на них сидеть. Абсолютно расточительное использование дерева, которого бы хватило на приготовление не одного обеда. В Городе любая древесина шла только на изготовление оружия и на поддержание огня в очаге. Столом же служила большая бетонная плита. Стульев вообще не было. Для этой цели подходил любой обломок камня. Здесь же дерева не жалели. Им была отделана лежанка, из него были сделаны полки на стенах. Даже пол под ногами был, как ни странно, из древесины. Конечно, от этого он ровнее и не так холодит ноги, как шершавая бетонка в их бывшем Доме, но на сколько дней хватило бы всего этого богатства. Не пришлось бы лишний раз ходить в Каньон и собирать в Лесу сухую древесину. Каньон… Лес… Океан… Лэн вспомнил последние, насыщенные невероятными событиями дни. Землетрясение, разрушившее Дом. Океан, поглотивший Лес. Чарка, Рэкеты, драки и погони. Но почему он здесь и почему один? Где Риит? Лэн затравленно оглянулся. Выхода из комнаты не было. Он заперт, замурован навечно в этой камере! Вот так попался! Как хитро облапошила его чарка. Восстановила против Семьи, защищала, спасала от Рэкетов, всяких опасностей, а сама упорно вела к своей цели. Но только ли это дело рук одной Риит? Все последние события выстроились в одну цепочку. Землетрясение, гибель Дома, Леса, Семьи… Здесь кроется единая цель — нанести удар Городу. Стереть его вместе с жителями с лица Земли. Уничтожить последний оплот цивилизации. А стоят за всем этим они — чарки со своим Океаном. И, может, Лэн — единственный, кто остался в живых в настоящий момент из всего Города. Единственный представитель человечества на планете.
— Ну, нет! — взъярился Лэн. — Это вам так не пройдет! Всякая нечисть морская будет свои мерзкие лапы подымать на человека! — и он, схватив подвернувшийся под руку стул, начал крушить все вокруг. Развалился под ударами стол. Сыпались на пол полки со своим содержимым. С грохотом лопнул светильник, и все погрузилось в темноту.
Наступившая тьма навалилась на Лэна, осознавшего вдруг свою беспомощность, вытеснила хлеставшую через край ярость и вселила на ее место страх. Страх и бессилие. Бросив обломки, оставшиеся от стула, он забился в угол, скорчился, вжался в него как мог и затих. Темнота давила. Вдобавок к ней после грохота сокрушаемой мебели наступила тишина. Ни шороха, ни стука. Тишина покоя. Тишина смерти.
Лэн не знал, сколько он пробыл в оцепенении, беззащитный и бессильный. Наконец, он уловил еле слышимые далекие шаги. Кто-то приближался к камере, кто-то грозный и беспощадный, создаваемый его воспаленным мозгом в образах жутких химер и чудищ. Со щупальцами, клешнями. Хвостатых и рогатых. Лэн был уже не в состоянии противиться року и покорно ждал.
В стене появилась узкая полоска света, расширилась и…
— О, море! — раздался возглас Риит. — Что здесь произошло? Лэн, где ты?
Она выволокла слабо сопротивляющееся жалкое существо из темной комнаты и затащила в соседнюю, в которой горел свет.
— Лежи и не брыкайся! — приказала она, укладывая его на кровать. — Ты болен. Нахватался все-таки радиации. Но ничего, я тут кое-что нашла. Быстро придешь в норму.
Она высыпала на стол ворох пакетов из принесенного с собой свертка и стала перебирать их.