Страница 2 из 29
Лэн попал в команду Кри, направленную на заготовку дерева. Их группа из пяти человек шла по холмистой местности, держа курс на Каньон. Окрестности представляли собой унылое зрелище. Серые холмы от края до края. Вездесущий бетон и битый кирпич в бахроме нетленного пластика. Серо-желтая трава, пробивающаяся чахлыми низкорослыми кустиками между ними. Единственное, что разнообразило места, — это черные, сизые, ядовито-зеленые и ржаво-красные проплешины, кляксами разбросанные по поверхности. Откуда они появились, из чего состояли, — этого не знал никто. Было известно только, что места эти опасные, гиблые. Не один смельчак, погнушавшийся мерами предосторожности, поплатился за свою смелость жизнью. Лэн видел однажды, как сизая плешь в два счета засосала попавшую в нее собаку, удиравшую от кошачьей стаи. Другие насылали болезни, от которых человек в одночасье покрывался струпьями. У него выпадали ногти, волосы, зубы. Сам он ссыхался и угасал за несколько дней. А были и такие, вдохнув зловонные испарения которых, все живое падало замертво. Или сходило с ума и убивало все, что двигается. Но самыми опасными были черные плеши. Что бы в них не попадало, исчезало бесследно. Даже несокрушимый ни солнцем, ни временем пластик. Они предпочитали асфальтовые поверхности, которых в Городе было предостаточно, и к тому же не сидели на одном месте, а постоянно передвигались с места на место по всему Городу. Обнаружить такую плешь, покрытую сверху пылью и почти незаметную, было трудно. Потому горожане предпочитали пробираться по не очень удобным, но безопасным завалам. Там, где проползала черная плешь, оставались только песок и гравий. Все остальное исчезало. Это позволяло надеяться, что со временем плешь съест весь асфальт и уберется восвояси. Тогда можно будет спокойно ходить по Городу.
Вот и сейчас Кри осторожно вел вытянувшуюся за ним цепочкой группу, прощупывая длинным слэгом подозрительные места и издали обходя плеши. Лэн, прижав больную руку к груди и скрипя зубами от пульсирующей в такт шагам боли, замыкал цепочку.
Каньон представлял собой широкий и глубокий провал в земной коре, извилистой линией приходящей откуда-то издалека и тонущий в Океане в миле от того места, где стоял Кри со своей группой. Крутые обрывистые некогда стены его сгладились, и теперь Каньон более смахивал на пологую долину, заросшую внизу густым сизым Лесом. Откуда приходил он, где его начало, — этого не знал никто. Возможно, знали Великие Предки, но знания — неиспользуемые, ненужные, мертвые — давно затерялись. В глубине души Лэн сожалел об этом. Что-то, гнездившееся глубоко внутри, иногда толкало его неизвестно куда и томило душу непонятной тоской. Убогая жизнь, ограниченная узким мирком владений Семьи Воклотов — Домом, полями и пастбищами. Изнурительная работа целыми днями с единственной целью — поесть сегодня и не умереть с голоду завтра. Кровавые стычки с соседями и пришлыми, посягнувшими на их владения. Все это отупляло, но так и не выбило у него тягу к неизведанному миру, лежащему за владениями Воклотов. Миру таинственному и загадочному. Раньше дядя Сэд как-то утолял этот душевный голод. Рассказывал мифы и легенды о прошлом. О людях, живших здесь давным-давно. О циклопических постройках, в развалинах которых теперь жили Воклоты. О тележках, движущихся сами собой. О вообще непостижимых для разума летающих штуковинах. Дядя Сэд и сам-то всего не понимал в этих легендах и в ответ на вопросы Лэна лишь пожимал плечами да объяснял людским вымыслом. Попробуй-ка проедь, к примеру, на такой тележке по городскому бурелому или хотя бы за Городом. Моментом угодишь в плешь. Или летать… Если бы такое было возможно, то обязательно нашлась бы какая-нибудь тварь, умеющая зависать в воздухе. Летающая собака, кошка или, на худой конец, крыса. А раз в воздухе никого и ничего нет, то летающие штуковины — обычная сказка наподобие «доброго солнца».
Но теперь дяди Сэда нет, и никто уже не сможет ответить Лэну, утолить томление его души. А томление осталось, и сейчас, при виде каких-то полуразрушенных построек, виднеющихся в сизой дымке на другой стороне Каньона, нахлынуло на него с новой силой.
— Дядя Кри, — не удержался он, — что это там, за Каньоном?
— Отстань, сопляк! — рявкнул в ответ Кри, всматривающийся вниз, в Каньон.
— Я не сопляк! — кровь ударила в голову не ожидавшего такого ответа Лэну. — Козел плешивый!
От со свистом рассекшего воздух слэга он увернулся, но от следующего удара в грудь покатился по земле. Вскочив, он отбежал на безопасное расстояние.
— Ну, — зло прорычал Кри, — еще вопросы будут?
Лэн молчал, ненавидяще следя за Кри. Глупо дерзить, когда безоружен, да к тому же имеешь только одну здоровую руку. А уж глупее некуда обозвать плешивым козлом Кри. Тот и в самом деле походил на такого. Драная, в лохмотьях одежда, кустистые пучки волос на лысом костистом черепе, редкая козлиная бородка. Все за глаза так и называли его. Лэн, ляпнув его прозвище, угодил тому в самое больное место. Кри, стоявший по рангу, а значит и по силе, после самого Воклота, был опасным противником. Никто, даже Шон не осмеливался становиться у того на пути. И шансы у Лэна остаться в живых, пусть даже с переломанными ребрами, значительно уменьшились.