Страница 123 из 136
— Тебя — да, — крикнул Пшкевич. — А после я спокойно пришибу тварь, пока она будет харчить твой ливер!
Тварь передернула острыми черными ушами, будто понимала о чём мы говорим, и глухо зарычала. Прижатые к затылку отростки с крючьями, угрожающе встопорщились.
— Хорошо, — согласился я. — Пусть будет так, как хочешь. Не знаю, чем тебе это поможет.
— Ты и дважды два сложить не можешь, пока купцы дерутся с алхимиками, я спасаю Кипеллен и праздную победу в кресле градоначальника, — ответил он. — Как ты вообще стал сыщиком? Давай её сюда!
Я опустил колбу на пол и толкнул в его сторону. Как только она скользнула на другую сторону зала, Рекар восстановил сферу отражения, и померкнувшая паутина, начала разгораться прежним светом.
Кошмар разочарованно взвыл.
— Учись, щенок! — крикнул Пшкевич.
— Было бы у кого... — буркнул я себе под нос
Он не ответил, но сеть вспыхнула еще раньше. А когда сияние стало настолько ослепительным, что среди лучей уже не просматривался побледневший клок кошмара, Рекар небрежно бросил:
— Держи крепче!
Я едва мог разглядеть, как он опустился на пол и пополз к скрючившейся твари. Накачивать сеть за двоих было не так-то просто. Такие чары требовали полной сосредоточенности. Я не видел, что делает Пшкевич, но чувствовал, что он приближается к цели. Кошмар низко ревел, словно пытаясь напугать своего палача. Но в его угрожающем рыке всё сильнее проскальзывали тоскливые нотки. Чудище понимало, что проиграло, но сдаваться, похоже не собиралось.
Я влил в сеть еще энергии. Лучи вспыхнули, но даже сквозь их ослепляющее сиянье в центре паутины на мгновенье мелькнуло сердце тьмы. Черная сфера сжалась и душераздирающе взвыв, исчезла.
Я погасил заклятье и шагнул к центру зала. Рекар лежал на спине, прижав колбу к груди, вокруг шеи, пульсируя, обвился тёмный отросток. Прежде чем я успел его сбить, он втянулся под кожу, оставив на горле пурпурные бугры. Пшкевич захрипел и закашлялся. Я опустился рядом на колени, складывая охранные чары, но прощальный подарок кошмара лишь сильнее впился в свою жертву.
— Не надо, — попросил Рекар, и я опустил руки. — Крючья уже подбираются к сердцу, ты ничего не сделаешь, — его сдавленный голос слабел. — Скажи всем, что я герой. Я остановил убийства, я спас Кипеллен…
— Но…
— Скажи! — потребовал он.
На губах выступила кровавая пена.
— Ты же сам…
— Нет! — зашипел он и закашлялся. — Я прикончил Кузьку, каюсь. Этот щенок лез в мои дела с контробандой картинами. Его никто жалеть не будет… Но других я не трогал…
Губы посинели. Каждый вдох давался Пшкевичу с трудом, но он продолжал гнуть своё.
— Я боевой маг, а не душегуб. Если ты, хоть наполовину так хорош, как я, — он криво улыбнулся, — то докапаешься до истины.