Страница 122 из 136
В центре галереи друг перед другом застыли аланин кошмар и смешливица. Твари из снов пока только примерялись, но я уже чувствовал мощную магию, расходящуюся от них по всему залу, словно круги на воде. Даже отголоски этой энергии заставляли стиснуть зубы. Волосы на голове шевелились, а ноги наоборот никак не желали двигаться, будто я еще не выбрался из сновидения и существовал по его особым законам.
На другой стороне галереи сидел на полу Пшкевич и тёр шею.
— Что гадина, не сработала твоя ловушка, — пробормотал я.
Кошмар со смешливицей так и не сделали ни одного шага. Только выгнули спины и шипели, как рассерженные коты. По их телам прокатывались волны ряби. Они расплывались, как мороки во время жары, но тут же собирались обратно и становились больше. Мерзкие твари росли прямо на глазах. Вокруг них собирались клоки тьмы и окутывали их как огромные плащи. От тёмной энергии, раскатами оглушающего грома расползающейся по галерее, заложило уши. Я почти ничего не слышал, кроме низкого клокочушего шипения. Кошмар вырос выше висящих на стенах картин. В его пасть уже могла въехать повозка. А смешливица вздымалась над ним, в тёмном саване похожая на морскую богиню бурь, в которую верили на островах Янского архипелага.
Чем больше они становились, тем сильнее давила сконцентрированная темная энергия. Я чувствовал, как она проходит сквозь меня, подавляя готовые защитные заклятья. Сметая на своём пути все магические препоны. После неё оставался только страх. По дороге в Кипеллен я успел ознакомиться с трактатом Мартина Горица и почерпнуть для себя кое-какие особенности запертых кошмаров. Эти твари пришли со стороны неподвластной обычному волшебству, более древней и опасной чем все чары Растии. К счастью они не могут объединиться, иначе всем нам пришлось бы туго, а будут рвать друг друга, как хищники за добычу.
Воплощения кошмаров уже подпирали потолок. Темные щупальца метались по всей галерее. Они трепетали, как лоскуты тумана на ветру. Будто могли развеяться в любую секунду, исчезнуть, как наваждение, но вместо этого только сильнее увеличивались, заполняя зал. Аланино чудище стало таким громадным, что нависло над фигурой смешливицы и яростно зарычало. Тварь дрогнула. Перестала шипеть и начала сжиматься. В глазах отразился страх, но потоки черной энергии буквально хлестали из них. Сдувался черный саван, а вместе с ним и сама смешливица.
Я зажмурился. Незримый бой закончился. Кошмар победил, и мерзкая тварь, убившая столько неповинных людей, растворялась в нём, наполняя еще большей силой.
Когда шипение стихло, я открыл глаза. Он впитал в себя всё без остатка, превратившись в чёрную тень. Вот только его голод невозможно утолить. Кошмар не остановится, пока не поглотит всех, до кого сможет дотянуться.
Как только в него втянулась темная энергия, я смог подняться. Хорошо, что эта тварь не в состоянии использовать её против чародеев, только против себе подобных. Иначе, я бы с ней не справился.
— Да что тут вообще творится? — донеслось с другой стороны зала.
Пшкевич тоже поднялся с пола.
— Ты чего устроил?
— Я?
— Совсем рехнулся? Это же матереализованный кошмар? Как ты собираешься загнать его обратно? Не зря тебя турнули с кафедры, бездарь…
Раздувшаяся тварь низко зарычала, припала к полу и замерла. Клок черного тумана, похожий на хвост, угрожающе бился об паркет. А над головой кошмара появились хорошо знакомые отростки с крючьями на концах. Он отобрал у смешливицы не только энергию, но и часть её угрожающего арсенала.
Не дожидаясь нападения, я сплёл заклятье и ударил в средоточие тьмы лучём света. Яркая стрелка пронзила тварь насквозь. Тень затрепыхалась, расползаясь от ослепительного луча.
— Позёр! — рявкнул Пшкевич и создал зеркальную сферу.
Луч отразился, прошив кошмар в другом месте.
— Прекрасный ход, — пробормотал я, копируя его заклятье.
Сверкающая стрелка еще раз искривилась, снова метнувшись к твари.
Мы пуляли свет взад-вперед будто играли в игру с мячом и сачками. Паутина из ослепительных линий быстро переплетала галерею, а материализованный кошмар метался между вспышек, пытаясь скрыться от жалящих лучей. Ему оставалось всё меньше места. Ловушка почти захлопнулась.
— Держи крепче, — крикнул я Пшкевичу, — пытаясь дотянуться до колбы. — Нужно упрятать его обратно, здесь нам с ним не справиться!
Оставалось стянуть сеть и загнать тварь обратно в колбу. Я поднял стекляшку с пола и проготовил крышку.
— Не все такие бездари, как ты! — ехидно донеслось с другой стороны зала. — У меня достанет сил размазать тварь по паркету, город должен знать своих героев!
— Ты убийца, — фыркнул я.
— Да? — заревел Пшкевич, — тогда попробуй справиться один!
Он мгновенно погасил сферу отражения, и сверкающая паутина начала таять. Вжавшийся в паркет кошмар, поднял голову и плотоядно взглянул на меня пылающими глазами.
— Куць тебя подери, Рекар, — заорал я. — Он же нас прикончит!