Страница 6 из 11
Ангар
В пелене тумана перед глазами всплыло отвратительное лицо Царицы. Её взгляд метал гром и молнии, а указательным пальцем она показала на него. В ярости он собрался и ускорил шаг, пытаясь обойти подальше жилые дома. Это был маленький хутор из нескольких домов с крышами, покрытыми соломой, с которых сосульками свисала замёрзшая вода. Поодаль на лугу он увидел какое-то нежилое сооружение. На пределе сил он поплёлся на край хутора. Перед его уставшим лицом предстал большой изолированный ангар, где можно было поспать. Его потянуло туда, как свет в ночи привлекает бедных мотыльков.
К счастью, судьба послала ему последний шанс не упасть и не сдохнуть на дороге, как бездомная собака. Через проём он попал в большой сарай трёх стенок, сбитый из деревянных досок, с двухскатной крышей. Он вынул карманный фонарь и осветил помещение внутри. Здесь держали сельскохозяйственную технику. Он увидел старый трактор, сеялку, две пары плугов и три другие машины, назначение которых не знал. Сверху над техникой был сеновал, заполненный снопами сена. По приставной лестнице он с трудом забрался наверх. Похоже, здесь хранили запас на зиму для скота. Недолго думая, он нашёл укромный уголок подальше от края навесного пола. Он угнездился где-то между стропилами, ощутив, что ветер не проникал в выбранное место. Он, наконец, сможет отдохнуть и нормально поесть.
Из своего рюкзака Франк достал холодное мясо, хлеб и два варёных яйца. Словно людоед проглотил свою скромную еду, а потом захотел помочиться. Вспомнил с каким трудом он пытался сделать это в камере в последний раз. Он знал, что при сильном морозе уретра может замёрзнуть и даже спровоцировать мучительную смерть. Освободившись в самом дальнем углу, он вернулся к своим стропилам. Онемевшими пальцами развернул одеяло и положил его на сено, снял ботинки и завернулся в ткань. Запорошил своё лежбище сверху сеном сантиметров на десять, оставив только глаза. Зажал в руке револьвер. Сломанный, измученный до крайности, он тут же провалился в глубокий сон.
Перед глазами вновь всплыло лицо Царицы со свирепым взглядом. Её лицо тут же застыло, превратившись в костяную с отталкивающим видом маску.
Утром Франка разбудили голоса, гулко звучавшие внизу сарая. Голоса были невнятными, как будто кто-то говорил, набрав каши в рот. Он мгновенно сконцентрировался, отбросил сено с одеялом, и приблизился к краю сеновала. Внизу ангара двое мужчин, стоящих у сельскохозяйственной техники, что-то громко обсуждали на незнакомом языке. В этот момент где-то вдали послышался приглушённый звук поезда. Пыхтящий и мощный шум приближался к хутору.
– Похоже, недалеко проходит полотно, а значит железная дорога открыта, несмотря на снегопад, – подумал Франк. – Нельзя, чтобы меня здесь обнаружили.
Тусклый свет освещал сарай, хотя на улице был день. Он прильнул глазом к стене между досками, чтобы разглядеть местность, где он прятался. Деревня выглядела уныло однообразной. Если вьюга, терзавшая ночь, стихла, то небольшой снегопад всё ещё продолжался. Три дома, фасады которых он видел сквозь брешь, были утоплены в сугробах по самые крыши. За домами прижалась рощица из высоких тёмных елей. Дальше простирался лес с замёрзшим озером. Он тихо потянулся и поглубже закопался в сено.
Вдруг послышался приближающийся шум. Тяжёлые шаги, поднимающиеся по приставной лестнице, заставили Франка глубже закопаться в стог. Издалека раздались долгие приглушённые крики. Наблюдая одним глазом из-за стога сена, он увидел спину мужчины в коротком пальто с вилами в руках. Человек сбрасывал охапки сена вниз. Внизу ржала лошадь, стуча копытами по деревянному настилу. Новое ржание уже сопровождалось шумом деревянной телеги, в которую впрягали кобылу. Он понял, что мужчины грузили сено в телегу. Он лежал не шелохнувшись. Сердце колотилось будто готово было вырваться из груди. Его усталость и изнеможение исчезли, как звёздная пыль с ресниц. Он знал, что такая аритмия возникла из-за всего пережитого им в заточении, за что придётся расплачиваться позже. Подобное состояние было результатом нервного перенапряжения. Низкий раскатистый голос позвал человека сверху. Франк понял, что телега полна. Мужчина воткнул вилы в стог и, чертыхаясь, спустился вниз. Раздался звук хлыста, погоняемый лошадь, и звук копыт стал удаляться, пока их совсем не заглушил мягкий падающий снег. Франк выбрался из своего укрытия и подошёл к краю. Внизу в ангаре никого не было. Только порывы ветра кружили мелкие снежинки, перемешивая их с соломой.
Вечер быстро опустился на землю. Вчерашняя вьюга превратилась в мокрый снегопад. Подул дикий ветер, неся с собой мелкие частицы града, которые со звуком песчинок ударялись о все препятствия на их пути. Франк почувствовал холод. Его била мелкая дрожь. Он был зол, хотел пить и есть. Открыв рюкзак, он сделал хороший глоток водки, чтобы согреться. Если питаться понемногу, еды должно было хватить на пять дней. Пока ел хлеб и ветчину, он размышлял о своём положении. Он был в неизвестной стране, язык которой не знал. Должно быть, это была Беларусь, и у него были деньги этой страны, взятые в комнате охранника. Если во время снежной вьюги погоня на автомобиле невозможна, то данное место являлось лучшим убежищем после побега. С другой стороны, вполне вероятно, что после столь дерзкого и неожиданного нападения, другие охранники бросятся в погоню по его следам, которая приведёт именно к этому ангару. А если у них есть собаки, его след будет сразу найден. Он закрыл свой рюкзак и начал собираться. Ему не следовало оставаться здесь.
Наступила ночь. Земля была покрыта белым покровом. Порывы ветра приносили мокрый снег. Он потуже затянул ремень вокруг пальто, натянул на голову балаклаву и бейсболку, чтобы противостоять сильному ветру и холоду. Спустившись с лестницы, подойдя к выходу, он остановился. Ночь не такая умопомрачительная, как вчера, но холод был пожёстче. Он глянул в темноту. Дрожащий фонарь на деревенской улице позволял увидеть, что творилось в окнах с открытыми ставнями. За ними передвигались тени, освещаемые внутренним светом. Некоторые дома были плотно закрыты на ставни и ворота. Кое-где во дворах стояли тележки и дровяники с заготовленными на зиму дровами для растопки печи. Автомобили, запорошённые снегом, припаркованные недалеко от домов, сами превратились в сугробы. Соломенные крыши домов были похожи на взъерошенные волосы, торчащих из земли голов. За домами тянулся еловый лес, дрожащий от сильных порывов ветра. Мелкие частицы льда, переносимые ветром, попадая в лицо, кололись будто иголками. Его мышцы были напряжены и почти одеревенели. Ему было не по себе. Место было мрачное и унылое. Надо было идти.
Обойдя можжевеловую рощу, он кое-как вскарабкался по каменистой насыпи, которая предшествовала небольшому подъёму. Насыпь была покрыта осколками гравия, поэтому подъём был затруднительным, шумным и опасным. Ночь была тёмной и непроглядной, едва освещённой белизной снега. Когда он пересекал замёрзшее озеро, он очутился на пересечении всех ветров, что пронизывали всю одежду насквозь. Водная обширная гладь, похожая на полупрозрачное зеркало, отражала мрачное небо. Туман и снегопад усилились, что предвещало ухудшение погоды. Тяжёлые чёрные облака затянули небо над головой. Ветер усилился до восьмидесяти километров в час, поднимая с земли слои ослепительной снежной пыли. Ветер дул в спину, сбивая с ног. Франку казалось он попал в белый ад, где каждая минута могла стать вечностью. Согнувшись в три погибели, шаг за шагом он продвигался, испытывая невероятные мучения. Каждая клеточка его организма работала на надрыв. Целью было безоговорочное движение вперёд, только вперёд, безостановочно вперёд.
Прямо перед ним выросла берёзовая рощица, ветви деревьев изгибались под тяжестью снежных шапок, вот-вот готовые сломаться. Ночь добавила к пейзажу немного декораций из фильма ужасов. Вдалеке он заметил жёлтые фары автомобиля, быстро исчезнувшие из поля зрения, как будто явление из другого мира. Возможно, это был мираж. Ничего больше, никакого освещения. Где-то предсмертно выла собака или волк. Инстинктивно он сжал рукоятку револьвера в кармане. Ночной холод заморозил подтаявший снег, образовав на поверхности корку льда. Теперь он углубился в еловый лес, оставляя замёрзшее озеро позади себя. Каждая нога, казалось, весит тонну от налипшего снега. Высокие вертикальные стволы елей были похожи на обледенелый лесной собор. В этом тёмном лабиринте беспорядочно посаженных деревьев, трудно было держать правильное направление, особенно в ночи. Он решил идти вдоль автодороги, которая была хорошо видна и проходила в пятидесяти метрах в стороне, как внезапно задался вопросом: