Страница 5 из 11
Франк ускорил шаг, понимая, что должен побыстрее скрыться из виду тех, кто остался в санатории Берестье. Теперь он направился в глубь леса, даже не удосужившись найти хоть какую-нибудь тропку. Он шёл прямо вперёд, не теряя из виду забор и не беспокоясь о препятствиях. Обходил стволы елей и берёз, пробираясь по сгнившим упавшим ветвям. Иногда ноги проваливались в сугроб до середины икры, что затрудняло продвижение. К тому же каждый шаг сопровождался отвратительным хлюпаньем больших ботинок. Он чувствовал, как шипы ежевики цеплялись за одежду, а один шип даже расцарапал щёку, словно кошка прошлась острыми когтями. Из царапины просочились капельки крови и стекли по губам в рот. На языке почувствовался солоноватый привкус.
Внезапно шеренга трёхметровых металлических кольев, поддерживающих забор, прервалась. Сам забор провис, оставляя рулон колючей проволоки, распластанный по земле. Проволока сплющилась под его весом, когда Франк ступил ногой, чтобы преодолеть препятствие. Высоко приподняв ногу, он поставил вторую. Его подошвы цеплялись за металлические шипы ограждения, от этого равновесие стало неустойчивым. Одним махом он перепрыгнул препятствие, да неудачно. Он поскользнулся и упал на твёрдую, как камень, почву. Красный туман застил глаза, это собственная кровь ударила в голову. Размякнув от слабости, он не смог сгруппироваться в падении и обрушился всем телом на землю. Но крик тревоги из глубины сознания заставил его снова собраться. С трудом встав, он почувствовал боль в плече.
В незнакомом лесу ландшафт терял свой рельеф. Ориентиры, чтобы определить своё местонахождение, исчезали, зато страх потеряться обретал свою форму. Франку казалось, что он передвигался по одному и тому же пути, кружась вокруг одного и того же места. Наконец он вышел на склон, увенчанный призрачными кустами. Нырнув в живую изгородь, не успев сделать и несколько шагов, он сильно ударился коленями об упавший ствол дерева и упал на твёрдую почву прямо на живот. Да так неудачно, что перехватило дыхание. Сильная боль опять пронзила всё тело, он даже закусил губу, чтобы не закричать. Он медленно встал на колени, потом на ноги, раздосадованный мукой и гневом одновременно, чувством, которое раньше никогда не испытывал. Каждый шаг давался мучительно, отдаваясь болью в ногах и животе. Нужно было двигаться во что бы то ни стало, и он заставлял себя идти. Но сделав несколько шагов, он опять споткнулся об очередное препятствие и кубарем кувырнулся со склона, упав лицом в снег. Перед носом просматривалась вода, затянутая льдом и запорошённая снегом. По краю озера на свалившихся стволах сухих деревьев образовались сугробы. От падений его походка стала нерешительной и неуклюжей. Путь превратился в каток, по которому он передвигался осторожно, рискуя ещё одним неудачным падением. Несмотря на холод, на лбу выступила испарина, хотя ягодицы просто задубели.
В десяти метрах он заметил небольшую тропинку, пересекающую замёрзшую водную гладь. Скользя по льду, он добрался до некогда протоптанной дорожки. Она плавно переходила в расчищенный путь, по краям которого тянулись сугробы. Неужели перед ним дорога? Правда, снега намело так много, что она, вероятно, тоже непроходимая. Франк подумал, что движение транспорта в такую непогоду невозможно. У него болели ноги, живот, спина, но в глубине души он понимал, что должен продолжать этот спасительно-мучительный путь, если хочет получить шанс выбраться и отомстить.
Еле ковыляя, он встряхнулся, потёр руки и спрятал их под мышками, чтобы согреться. Вынул бутылку водки из рюкзака и сделал большой глоток. Чтобы попасть на проезжую дорогу, ему нужно было преодолеть обледеневшую насыпь высотой два метра. Он пополз по замёрзшему снегу, чтобы взобраться наверх. Забравшись на вершину, он сел на попу, выставив вперёд ноги и скатился будто в детстве с горки. Обледеневшая поверхность склона не оставляла других вариантов. С трудом выпрямившись, он поплёлся по краю заснеженной дороги.
Действительно ли он в Белоруссии, судя по деньгам, что нашёл в комнате охранников? Или это приманка? Франк пока ни в чём не был уверен. Нужно было идти, стараясь не быть замеченным. Если бы он увидел приближение автомобильных фар, ему пришлось бы спрятаться, скатившись с обочины. К счастью, снег валил, не переставая, такими крупными хлопьями, что образовавшиеся сугробы просто делали движение невозможным. Это немного его успокаивало.
Холодный снежный ветер мелкими льдинками бил по лицу, мешая видимости впереди себя. Он поднял воротник чуть ли ни до самого носа, оставляя только глаза, чтобы защититься от снежной пурги. Дорога медленно спускалась, а лес сменился полосами белого запорошённого снегом кустарника. Чтобы скоротать время в пути, Франк стал вслух вспоминать всё, что знал о Белоруссии:
– Да, Беларусь – равнинная страна, абсолютно плоская! Самая высокая точка, гора Дзержинский, всего лишь 345 метров в высоту. Французы называют эту небольшую возвышенность Лысая гора. В остальном высота над уровнем моря редко превышает 160 метров. Основной ландшафт – реки, озёра и лесные массивы. Зелёные зоны особенно бесценны для Европы и, как утверждают эксперты, являются лёгкими континента.
Страна также славится своими болотами. Фактически, это самый большой регион болот в Европе. Здесь не менее десяти тысяч озёр, где белорусы любят ловить рыбу, купаться и устраивать пикники в тёплое время года. Говорят, они недовольны авторитарным режимом действующего президента. Так, вернёмся к озёрам, самое большое озеро под названием Нарочь занимает почти 80 квадратных километров и находится на границе с Литвой. Что можно ещё вспомнить? В Беларуси хорошо развита автомобильная и железнодорожная сеть дорог. Более трети страны, покрыта лесами, где сохранён реликтовый, один из последних древних лесов в Европе. Фауна и флора особенно богаты в национальном парке под названием Беловежская пуща. Заповедная зона расположена по обе стороны польско-белорусской границы и славится тем, что здесь обитает последний в мире зубр.
– Если я в Беларуси, нужно любым способом добраться до Польши, – завершил свой внутренний монолог Франк.
С дорогой граничил небольшой замёрзший ручей, который бежал рядом. Несмотря на темноту, можно было рассмотреть крупные камушки на дне ручья, скованного патиной голубоватого льда, растрескавшегося, словно древний тонкий фарфор. Снежная вьюга под свинцовым небом продолжала завывать. Плотный белый туман, казалось, продвигался вместе с ним. Франк настолько ослаб, что простые шаги требовали невероятных усилий: приподнять ногу, поставить впереди другой. Всё доставляло боль и было почти подвигом.
Раненый, совсем ослабший, покрытый ссадинами и синяками, он пытался ускорить шаг, мучительно переставляя ноги. Плотный снег и крутой спуск дороги будто подталкивали его остановиться и передохнуть. Он не мог идти дальше. Температура воздуха быстро падала, а его рубашка, пропитанная потом и кровью, прилипла к телу и была холодной. Его трясло мелкой дрожью. На минуту он уселся на сугроб, чтобы отдохнуть и перевести дыхание. Он знал, что измученный человек замыкается в себе, и его видение мира ограничивается лишь собственной болью.
– Нужно найти какое-нибудь убежище для отдыха, – встревожился он, – иначе мне конец!
Белый снежный туман поглотил всё вокруг. Деревья вдоль дороги превратились в серые призраки, плавающие то там, то тут. Он закрыл глаза, готовый рухнуть в любую минуту.
Чрезвычайным усилием воли он заставил себя встать, встряхнуться и сделать шаг, вспомнив, что от холода человека тянет в сон, который может привести к смерти.
Именно в тот момент, он увидел серые домики деревни, раскинувшейся в низине. В воздухе витал слабый запах сожжённых в печи дров. Небольшая надежда затеплилась в душе. Свет от пяти-шести домов просачивался сквозь пелену снежной вьюги. Франк поковылял в сторону жилища.
– Хорошо бы никто не заметил, – подумал он, скрываясь.
Свернув с дороги, он твёрдо намеревался обойти стороной дома за живой изгородью, чтобы не попадаться на глаза. Поле осталось справа от него. Проваливаясь по колено в снег, ему удалось преодолеть этот небольшой путь то ползком, то волоча ноги. Время от времени ему казалось, что сознание отключалось от усталости.