Страница 19 из 36
Глаза его вдруг померкли, погас свет внутри них – и Киа вновь растворился в сгустившейся темноте.
- Это был хороший мир, - сказал Бог чужого мира из темноты, - И первые люди в нём были хорошие. Я подарил им крылья – и вместе с ними возможность летать. Но я не понял, почему однажды один из них сломал крылья другому. Так они начали драться и калечить друг друга. Калеча друг друга, они становились всё злее и злее. Мир отозвался на хаос в их душах и всплески Тьмы холодом. Был страшный холод, вода падала с небес снегом, замёрзли реки и озёра, быстро замёрзли плодовые деревья и травы – и вскоре их плоды стали несъедобными. Тогда, озверевшие от голода и измученные, они начали убивать зверей и птиц, сдирать с них шкуры и есть их плоть. Тогда поблекли их крылья. Но зато мои дети выжили. Я старался вернуть в мир гармонию – и вскоре стало теплее, сошли снег и лёд. Часть растений погибли, часть выжили – и через какое-то время начали плодоносить. Часть зверей погибли, часть выжили. Да, я старался вернуть мир в равновесие. Но мир от этой встряски сильно пострадал, и я сумел восстановить его не сразу. А потом крылья у многих стали пропадать. - голос его стал глухим от боли, - Потом кого-то одного, какую-то девочку, забили камнями за то, что у неё ещё остались крылья, а у тех, злых, их уже не было. Она могла летать, а они – нет. Они помнили, как им нравилось подниматься в небо. Я рванулся к ней… я закрыл её собой… Я не раз говорил им, что они должны быть добрее, но они не слушали меня. Я до сих пор помню боль от камней, которые впились в меня, когда я заслонил её собою… треск моих костей… горячую кровь, стекающую по лицу и губам… Я, казалось, уже забыл вкус собственной крови, но вот, снова…
- А она? – вдруг глухо спросил Кайер.
Ему казалось, что он видит всё, о чём говорил Творец этого мира – ряд каких-то картин, то тусклых, то ярких проплывал мимо него.
- Я закричал ей: «Беги!» - и она поднялась в небо… она взлетела… Её силы кончались… Ей надо было только добраться до другого места, подальше. Я закричал ей: «Отдохни на земле!». Но она поднималась всё выше и выше… Я слышал её мысли: она думала, что крылья её так изранили, что, может, она больше уже не сможет подняться в небо, а ей так хотелось летать! Как и моей женщине из племени Острозубого зайца…
- И?.. – спросил Кайер чуть погодя, устав от звенящей пустоты.
- Эта девочка поднималась всё выше и выше… Она умерла в небе… Она так любила летать… Я успел создать молнию, чтобы сжечь её в небе. В небе, которое она так любила. Чтобы её тело не смялось в кровавое месиво от столкновения с землёй. До того дня я ещё держался, а потом… потом уже не смог… Хаос поглотил меня… И мой мир, отзываясь на мою боль, отступил в хаос… Горы извергали огонь… Реки выходили из берегов… Люди умирали от ужаса… или от неведомой и непонятой ими внутренней боли… Потом я опомнился. Я заставил себя успокоиться и вернуть реки и кровь земли на свои места. Кто-то из людей уцелел. И среди них было несколько крылатых – тех, чьи сердца были добрей, чем у других. Я собрал всех краснокрылых: Тогда крылья у всех из них были красные, цвета крови, цвета жизни. Я рассказал им историю появления мира и попросил помочь мне. Я научил их управлять силами в себе и силами, пронизывающими мир, души людей и зверей. И они стали помогать мне. Поселились отдельно и стали помогать мне.
Киа вздохнул.
- Я тогда был не один, как будто у меня появилась семья. Мы все жили довольно-таки дружно. Да, мир пострадал от того всплеска моей ярости и моего отчаяния, Равновесие изначальных сил стало менее устойчивым. Но мы жили дружно… Золотое время, когда у меня как будто появилась своя семья… моё собственное племя… Я опекал их как мог. Я научил их всему, чему мог научить. Я любил их… как моих детей. Как будто у меня вдруг появились дети. А что до людей… я оставил в мире зиму, сделал так, чтоб холод регулярно приходил в некоторые части мира, а в других чтоб царила страшная жара. Чтобы люди помнили, что в сложное время проще выжить, объединившись друг с другом, дружно. Мне было жаль их, жаль зверей, которых они ели в суровых условиях, но я оставил им зиму и жару в напоминанье. Да и… в те года, когда они меньше вредили друг другу и миру, зимы были теплее, а жара – спадала. Чем больше в их душах было тепла и гармонии, тем здоровее и уютнее становился их мир. Правда, люди той связи между их состоянием и состоянием мира не замечали. Но я всё-таки верил, что когда-нибудь они заметят и поймут. А потом… как-то раз двое из моих помощников-хранителей поссорились. Один ударил другого. Равновесие в их душах пошатнулась. Они уже не смогли управлять всеми силами, как и раньше. А потом и другие стали ссориться. Эти ссоры, как какая-то зараза расползлись между них. А потом… - голос Творца задрожал, - Один из них убил другого. И в сердце убившего воцарилась Тьма. С тех пор он мог использовать только её. И другие, те, кто спорили больше других, смогли использовать только её. Те, кто не ссорились и не вступали в драки, остались краснокрылыми, сильными, как и раньше. Те, кто всё-таки вмешались, но не очень много, смогли управлять Светом. И только им…
В темноте Киа устало потёр лицо.
- Но страшнее другое: я так увлёкся попытками помирить тех, первых из дерущихся, что забыл о времени… Когда я вспомнил и нашёл способ заглянуть в мой первый мир, там уже жили другие люди… другое племя… О той девочке из племени Острозубого зайца уже никто не слышал и не знал. И я понял, что насовсем потерял её. Ту, для которой я сотворил этот мир. Мир был в моих руках. Новый мир в моих руках… и что с того? Всё потеряло смысл, когда в моей жизни не стало её. Всё… всё, чего я достиг и всё, к чему я стремился, потеряло смысл…