"В последний раз спрашиваю по-хорошему..." - 2

В первую очередь ей не понравились глаза Лоррианны. Насколько Марисса понимала, эта безродная нищенка попала в блестящее общество из каких-то трущоб, значит, ее глаза должны были гореть восторгом и изумлением, особенно когда красивейшие мужчины осыпали ее комплиментами (а в свите отца Мариссы, все они были, как на подбор). Лоррианна же смотрела на них спокойно, а комплименты выслушивала, скорее снисходительно, чем с удовольствием или смущением. А ведь все должно было быть не так. От каждого восторженного слова восемнадцатилетняя девушка должна была вспыхивать, как маков цвет, и глаза ее должны были блестеть от счастья и удовольствия. Мужчины-вампиры те еще льстецы, причем фальшь в их словах не смогло бы уловить ничье ухо, тем более, какой-то человечки.

Подобное отношение к комплиментам, лести, восхвалениям приходит только с годами. Но ведь Лорри всего восемнадцать! От подобных мыслей глаза Мариссы подозрительно сощурились, и она еще раз внимательно оглядела жену Шертеса. Что если Лори не восемнадцать лет, а намного больше? Вечную молодость могли сохранять или вампиры, или истинные шагарры. Лорри не была ни тем, ни другим. Оставался самый неприятный для Мариссы вариант, правда, позволяющий сохранять молодость лишь некоторое время: Шертес поит ее своей кровью. Марисса поморщилась, поскольку из этого предположения вытекало, что Шертес женился на человеческой старухе. Марисса торопливо отбросила эти мысли, поскольку подобное было невозможно. Но мысль о том, что Лорри намного старше, чем кажется крепко засела ей в голову, и она тут же попросила отца, собрать об этой «малышке», все сведения, какие только удастся найти. Но на это нужно было время, а пока Марисса сосредоточила все свое внимание на наблюдение за отношениями Шертеса и Лорри. Она помнила, как он вел себя впервые недели и месяцы их романа, теперь она с жадностью искала те самые искры, те самые знаки внимания Шертеса по отношению к Лорри, отчаянно надеясь, что не увидит их. И, действительно, сначала ее надежды полностью оправдывались.

Шертес был всего лишь предупредителен и достаточно сдержан, общаясь со своей женой, чем немало порадовал Мариссу. Вежливо вставал, когда она к нему подходила, внимательно слушал то что она ему говорила, Марисса все ждала, когда Шертес вытащит свою «любимую» супругу на балкон, чтобы урвать несколько поцелуев, но так этого и не дождалась. Их связывали спокойнее, почти партнерские отношения, в которых каждый добросовестно отыгрывал свою партию. Никаких всплесков страсти, никаких всплесков ревности ни со стороны Шертеса, ни со стороны Лорри. Обычная скучная, добропорядочная семейная пара. Бр-р-р-р. Мариссу аж передернуло от омерзения.

Каждый жест, каждое слово Шертеса вновь и вновь убеждали Мариссу, что этот брак построен не на страстной любви, а, значит, шантаж и принуждение: других мотивов Марисса придумать не могла.

Ее смутил лишь один небольшой эпизод, черной тенью, легший на ее радужные мечты и надежды. Шертес что-то тихонько говорил Лори, склонившись над ней (отчитывал за неуклюжесть и неповоротливость – так во всяком случае с надеждой подумала Марисса), и вдруг нежно чмокнул эту неотесанную дуру в краешек уха. Марисса дернулась, увидев этот легкий, невесомый поцелуй, словно в нее шарахнули заклинанием. Если бы Шертес страстно прикусил мочку уха или впился грубым сминающим поцелуем в шею, Марисса это бы поняла, но вот такой поцелуй совершенно выбил ее из колеи, смешав все планы. Как и кого целуют таким образом? Она не знала и не понимала. Любовниц стискивают в объятиях с такой силой, что трудно дышать. Нелюбимым женщинам отстраненно целуют руки, но кого целуют вот так? Кого Шертес может так целовать?

Притворялась Марисса, ох притворялась, потому что знала, что так мужчина целует женщину, с которой у него не только телесная связь, но и душевная. Так целуют близкого, родного человека, которого не только любят, но которому полностью доверяют. И такая неукротимая ревность захлестнула ее, что только чудом она не бросилась на эту мразь, опоившую Шертеса любовным зельем, а в том, что это было так, она уже не сомневалась. Ну не мог Шертес ее полюбить. Не мог и точка!

Наконец, прием подошел к концу, гости порталами покинули дом Шертеса. Догар сообщил Мариссе, что Шертес в личной беседе твердо сказал ему, что Мариссу. в своем доме, он больше не желает видеть, но она на эти обидные слова, только махнула рукой. Ей нечего было здесь делать, план, что созрел в ее голове, как раз требовал, чтобы Шертес находился как можно дальше и от своего дома и от своей жены. Оставалось только выманить его. В том что ей это удастся Марисса ни секунды не сомневалась.