Страница 30 из 66
— Слушай, а ты сама-то это пробовала? — поинтересовался он, жалобно глядя на меня. Даже сердце дрогнуло, такой несчастный.
— Не успела, — призналась я честно.
Мы помолчали. В минуту паузы лично я сгрузила на стол книгу и принялась искать в печке самый холодный пузырек со снадобьем, а маг пытался проглотить несколько ложек.
— Ладушка, но ведь это совершенно невозможно есть! На что вообще можно было отвлечься, чтоб каша так сгорела?! — О, не выдержал. Пошли претензии.
Я тоже не выдержала. Надо было, но не выдержала. Подгоревшая овсянка с тарелки переместилась на голову своего неудавшегося убийцы… там и осталась. А вот я с самой милой улыбочкой (подумаешь, похожа на оскал!) поставила тарелку на стол:
— Не нравится — готовь сам. Я тебе вообще не жена! А отвлечься можно было на мысль! У меня, знаешь ли, на носу заказ очень важный!
Протянула полотенце, помогла стереть кашу. Нелогично, конечно, но жалко стало. А вот когда голова мага была приведена в относительный порядок, я протянула её обладателю флакончик со снадобьем. Обычную такую прозрачную склянку, где красовалось салатовое зелье.
— Это что? — спросил он, осторожно отодвигая мою руку. Захотелось зарычать.
— Снадобье. Пей.
Мужчина начал колебаться, но всё же флакончик забрал. Наверное, на моем лице ещё зверское выражение сияло.
Так, о чем-то я предупредить его забыла…
— Крысиные попки! Ведьма, ты можешь выбрать ГУМАННЫЙ способ убийства?! — взревел граф. О, вспомнила! У снадобья вкус отвратительный, врагу не пожелаешь. — Ну не нравлюсь я тебе, прирезала бы во сне лучше! Травить-то зачем?
— Я тебя лечила! — проорала я в ответ. А потом круто повернулась и ушла к книге, искать рецепт зелья привлекательности.
Больше в этот день мы не сказали друг другу ни слова.
***
Следующие несколько дней можно описать двумя словами: «Он достал!»
«Раннее утро» для ведьмы-полуночницы, которая всю ночь пашет на благо клиентов, начинается ближе к обеду. Этот термин был близок и мне. А что поделать, когда больше половины зелий требуется варить именно глубокой ночью? Хочешь не хочешь, а привыкнешь ложиться спать и просыпаться поздно. И не дай боги кто-то разбудит до нужного времени…
«Раннее утро» Вадима начиналось рано. Слишком рано. Непозволительно рано! Стоило только появиться первым солнечным лучам, как я сквозь свой чуткий сон слышала сначала мерзкое «Доброе утро, что у нас на завтрак?». Затем, когда он осознавал, что ответа не следует, то начинал отвратительное пение. А голос у мага отсутствовал. И слуха не было. И стоит ли говорить, что это не прекращалось до тех пор, пока я не слезала с печки и не шла готовить ему этот треклятый завтрак?! Когда силы появились, стало еще хуже: с меня бесцеремонно срывали одеяло, порой за ногу стягивали с печки вниз. Благо, на пол упасть не давали, подхватывали… чтоб тут же утащить к озеру! А оно рано утром холодное! И после этого меня мило подхватывали под белу рученьку и отвратительно бодро вещали что «пора завтракать».
Да! Да-да! Он и меня заставлял давиться той гадостью, что я готовлю! Чаще всего овсяной кашей, реже — супом. Сначала я честно посылала его ко всем предкам со своим завтраком и пыталась уснуть, пусть даже сидя за столом. Но Вадим либо опять начинал петь, либо силой открывал рот и лично вливал туда все содержимое тарелки. Затем я начала поступать умнее и демонстративно выливать содержимое. Ха, наивная! Вместо своей одной маленькой порции получала две большие. Причем чаще всего оказывалась привязана к единственному стулу собственными вещами…
Еще неимоверно бесил тот факт, что моя кошка приняла гостя за своего. Она не рычала, не царапалась, не кусалась. Нередко я заходила домой и видела, как Вадим гладит Мурку и что-то ей шепчет, а та лишь слабо мурлыкает и подставляет голову, чтобы продолжить ласку. Такое положение вещей не нравилось мне, но полностью устраивало этих двоих. Однажды я даже поинтересовалась, что такого он нашел в моей кошке, но маг лишь улыбнулся и пожал плечами. Кто-то явно собирался отмолчаться. И у него бы получилось, если б не знаменитое ведьминское любопытство. Впрочем, оно слегка свернуло в другую сторону.
— Ты все же не скажешь мне своей фамилии, верно? — поинтересовалась я, расчесывая перед сном свои волосы в тот знаменательный день.
— А зачем тебе? — отозвался Вадим, уже лежащий на лавке и глядящий в потолок.
Действительно, а зачем? Подумала, честно ответила:
— Понять тебя хочу.
Вот теперь все внимание мага сконцентрировалось на мне. Ага, любопытно стало? Вот почувствуй всё то, что чувствую я!
— В чем понять? — рыкнул он, когда пауза затянулась. Я вздохнула, но все же ответила:
— Ты граф. Граф, Вадим. А Обрберг все же… деревня. Пусть и купеческая, но дыра. И даже наличие рядом столицы не оправдывает. Я понимаю, что удерживает здесь меня. Догадываюсь, почему здесь живёт Богдан. Но ты? Уму непостижимо.
Мы помолчали. Я ожидающе смотрела на мужчину, тот вновь смотрел на потолок и отвечать явно не торопился.
— Пусть это, как и моя фамилия, останется моей тайной. Для тебя же могу сказать, что даже королям иногда хочется спокойных выходных наедине с собой или друзьями. Давай спать.