Страница 169 из 203
Да, закон известен каждому... Но, когда случается нечто из того, что в нём не указанно, однако считается нарушением, происходит нечто хуже, чем обычный суд. И, скорее всего, ближе к утру заявятся посланники. Даже представить сложно, что произойдёт, если им станет известна картина произошедшего... Три исключения из общего закона и всё за один раз. Хотя, почему три? Если прибавить Аоки, Нобару и Рикудо, то выйдет полная катастрофа. Что же, во благо преисподней, делать?
Взъерошив волосы, на минуту останавливаюсь, глядя на мирно спящего брата.
Второй раз за сегодня... Едва я вновь приобрёл свою семью, как она рушится прямо на глазах. Словно это кара за мои ошибки, из-за которых братья и пострадали. Если бы не моя слабость, то ничего бы не произошло... Мукуро бы не погиб по моей вине...
Склонившись над изголовьем кровати и вдохнув свежий металлический запах, осторожно отвожу тёмно-фиолетовые пряди со лба Докуро. Небольшая царапина на виске сочится красным. Вздохнув и взяв с тумбочки чистый кусочек бинта, окунаю его в тёплую воду и аккуратно стираю кровь. От лёгкого прикосновения парень вздрагивает, дёрнув ушками во сне, словно прислушиваясь, кто мог бы прикоснуться к нему.
Пожалуй, крови он потерял немало... Хорошо, что я догадался оставить его в другом районе города, иначе бы он не выдержал здесь. Да и кто знает, как прошла бы их встреча спустя столько времени?
Оглянувшись на проём двери, ведущий в гостиную и прислушавшись, в который раз стараюсь убедить себя, что девушка ещё не спускалась.
Или, может, мне бы хотелось увидеть её сейчас?
Помотав головой, и отложив порозовевший бинт, снова принимаюсь ходить по комнате со сцепленными за спиной руками.
Сегодняшняя ночь закончится лишь через несколько часов.
Где-то на грани разума трепещет понимание, что стоит лечь и выспаться перед тяжёлым днём, однако убедить себя в этом легче, чем послушаться. Да и можно ли уснуть в такое время.
Кинув беглый взгляд в сторону кровати и не отметив изменений, с тихим стоном протираю глаза. Так и с ума сойти недолго. Померещится ещё чего. Войдя в гостиную, в которой на столе горит тусклый светильник, смотрю на одинокую чашку с остывшим чаем, стоящую рядом.
«Ты одна из двух частей того, что принесёт разрушение многим сердцам».
И что же теперь будет с твоей местью, а, кошка с глазами золотого оттенка?
Вспомнив о ней, пытаюсь представить себе её историю. Нечто, что заставило её пойти по тропе мести и чувствовать боль.
Чувствуем ли мы одно и то же?
Выйдя на крыльцо, осторожно опускаюсь на холодные ступеньки, не закрывая двери и просачивающегося из неё тусклого света. Холодный ночной воздух не позволит сомкнуть глаз, но поможет не придаться нахлынувшим тревогам. Оглядев пустую и почти тёмную улицу, вздрагиваю, переместив взгляд на конец ступенек. Немигающий жёлтый взгляд устремлён прямо на меня, и я понимаю, что на этот раз всё зависит от моих слов.
Хоть в на этот раз... у меня должно получиться...
Однако просто взять и заговорить с кошкой у меня не выходит. Собственные душевные терзания сдавливают горло.
Я ведь не знал... что Докуро самостоятельно пытался выследить лесного демона. Я не знал, что он способен убить...
Похлопав по камню рядом с собой, задираю голову к небу. Тихий шорох от мягких подушечек кошачьих лап оповещает о принятом предложении на разговор.
Но все мысли затмевает почти ровный круг серебристо-жёлтой луны и мерцание звёзд. Отсюда их видно лучше, чем из города. Возможно, потому, что их не закрывают многоэтажные возвышения.
Вот и слова приходят на ум. Ведь правду всегда сказать легче?
— Знаешь... в тот раз я не спросил твоего имени, кошка. И так же не спросил о твоей истории, но сейчас мне бы хотелось всё это узнать. Не знаю... зачем. И особо не умею говорить заковыристые речи, ведь обычно это делал тот зеленоглазый паренёк, что был со мной... но сейчас мы... наедине со своими тревогами и чувствами. Ты ведь тоже чувствуешь? Мы одни... всегда... А то, что из-за нас страдают другие, лишь подтверждает это. Раньше мне нравилось одиночество. Теперь же у меня появилась семья и друзья, которых я усердно избегал все эти годы, причиняя им боль, а сейчас познаю её сам. Мы всегда именно так и познаём свои ошибки, верно?
Опустив взгляд под ноги и подобрав небольшой камешек, закидываю его через улицу. Пролетев по своей траектории, он попадает в кусты, тихонько зашуршав.
— Месть — не выход. Это осознание пришло ко мне не так давно, хотя и раньше, чем удалось что-нибудь натворить. Много раз в ночи меня посещали подобные мысли. А разве мы не мстим друг другу словами, не разделяем эту боль в одиночестве, коря самих себя за слова, что уже не вернуть? Ведь однажды может быть поздно, чтобы извиниться или что-то сделать. И не месть ли движет умами наших врагов? Если это так, то есть ли шанс понять их и простить? Способны ли мы на такое, чтобы принять чужую боль, забыв собственную? Вот он мог бы... Я — нет. Мой зеленоглазый друг... если он простит меня, если мне удастся спасти то, что мы так долго пытались создать и за что так много вынесли скорби, тогда у меня появится шанс объясниться и суметь сказать банальное «прости»? И, если такой шанс появится, я не прощу себя, если упущу его.