Страница 167 из 203
— Я и не сомневался, что от тебя можно услышать хорошие.
— Хорошие тоже есть, только смысл их сообщать? — возмущается демон.
— Действительно... так, что случилось?
— Я был сегодня у Хаттори по делам... и в это время ему позвонила Каёми, чтобы предупредить. Так же попросила его и тебе рассказать, но он не может по кое-каким обстоятельствам с тобой не связанными. Рикудо что-то предпринимает и случайно проговорился при ней: «Настаёт первый суд». Что это ты и сам понимаешь.
Помолчав и повторив его слова в голове ещё пару раз, наконец понимаю смысл.
— Не знаю.
— Я не могу сказать большего, но на твоём месте позаботился бы о брате.
Аоки сбрасывает звонок в своей привычной манере. Послушав пустоту сквозь гудки и очистив мысли, отключаю связь.
Кое-кто так и не соизволил проснуться.
Разбудить его, что ли? А это для жизни не опасно? Может, существует справочник для новичков «Как ухаживать за кровавым демоном?»
Повертев телефон в руках и подойдя ближе, снова всматриваюсь в его лицо. Волосы со лба почти закрывают веки, но он точно спит. Если хочу уйти тихо, то будить его не стоит. Вот только на вряд ли здесь найдётся карандаш и листок, чтобы написать прощальную записку.
Вечно с ним проблемы. М-да...
Ещё раз печально посмотрев на телефон, мысленно прощаюсь с ним, набирая сообщение, чтобы оставить его здесь.
Пожалуй, если братец это прочитает, то разобьёт его об стенку... так что прощай, друг, ты служил мне... достаточно долго.
Положив телефон на стол и оглянувшись в последний раз, тихо ухожу.
Если что-то и произойдёт, то хотя бы с ним всё должно быть в порядке.
Ты ведь послушаешь меня, Мукуро? Настала моя очередь защищать младших братьев. Пусть уже и поздно становиться семьёй... я хочу сделать всё, что в моих силах, чтобы дать вам хоть немного спокойной жизни. Хочу исправиться. Ведь именно из-за моего бездействия на вас упала страшная тень.
***
За час до сумерек у Тогирамы звонит телефон, после чего он уходит, извинившись и попрощавшись.
Оставшись одна, я неспешно прохожу мимо идущих навстречу или обгоняющих меня людей. Домой возвращаться не хочется, ведь снова начнутся недоговорки и странности, а придётся: больше делать нечего. Когда до него остаётся пересечь всего одну улицу, моё внимание привлекает кошка, которой довольно долго нигде не было видно.
Но кошки ведь уходят и приходят лишь тогда, когда им это нужно. Это явление вполне нормальное и привычное.
Она юркает в проулок, завидев меня.
На всякий случай оглянувшись, я вбегаю в проулок вслед за ней. Темнота почти не даёт ничего рассмотреть и звуки ночного города прикрывают шорох, исходящий отсюда. Лишь на секунду появляется мысль, что это всё может плохо обернуться. Но тоскливое «мяу-у-у» заставляет протиснуться из узкого проулка в большой. Отчётливое понимание, словно она зовёт следом, немного пугает. Выйдя на просторную площадку среди домов, в темноте замечаю силуэт кошки, юркающий в проём справа. Однако знакомый голос раздаётся откуда-то слева.
Последовав за ним, вскоре могу различить в полумраке стены силуэт, прижимающийся к ней спиной. Заметив меня, он поворачивается в сторону, и становится заметно, что он прижимает руку к левому боку. Подойдя ближе, могу лишь заметить стекающую по светлым бриджам тёмную кровь, хотя её запах можно почувствовать и без этого.
— Шина? Что ты здесь делаешь?
Заглянув в карие глаза, наполненные болью, замечаю и торчащие из волос кончики кошачьих ушек.
Докуро... Мне так хотелось, чтобы он не был причастен...
— Я в норме, — слабо улыбается юноша, всё ещё прижимаясь плечом к стене. — А вот тебе приходить не надо было... Опасно гулять ночью одной.
Мне кажется глупым писать что-то в телефоне. Я обращаю молчаливый взгляд на друга, надеясь, что выгляжу не сильно безразличной. В любом случае, Докуро меня не видит. Он падает на колени, царапая плечо. Нагнувшись с ним одновременно, пытаюсь придумать, что можно сделать. Тяжело задышав, парень устало закрывает глаза. Я замечаю, как дёргаются его ушки, что значит, он прислушивается к окружающим звукам.
Я ничем не могу ему помочь... даже не знаю, что сделать... И это, несмотря на то, что я решила отказаться от обычного мира ради него...
Дав ему прислушаться к чему-то, что может слышать только он, лишь касаюсь ладонью его холодной щеки. Чуть улыбнувшись и приоткрыв глаза, Докуро едва сдерживается, чтобы не засмеяться и старательно отводит взгляд. Неприятно поёжившись, понимаю, что у меня за спиной точно что-то есть. Приходится сделать вид, словно мне ничего непонятно. Получается с трудом, но за спиной и правда не раздаётся не единого звука.