Белоснежная тень

Я с ещё большим подозрением рассматриваю невозмутимого демона. От них никогда не стоит ждать чего-то хорошего. Все они лицемеры.

— Я не имею права помогать просто так.

— Ясно, — устало потерев глаза и вздохнув, я перестаю так напрягаться, пытаясь что-то понять. Наверное, это часть его Силы. — Хорошо, я помогу. Но сейчас у меня не получится. Если бы мне освоиться с усилившимися способностями...

Только этого и ждав, Аоки кивает и вынимает из кармана листок с номером.

— Он тоже кровавый демон и поможет тебе, только не говори, что это я его... — оборвав речь, голубоглазый не показывает свои эмоции на лице, зато весьма раздражённо спрашивает: — Что?

— Но я ведь не помог тебе...

Как-то неловко получается...

— Ты обещал помочь и этого хватит. Я ждал... долго. Могу ещё подождать.

Невероятно. Что я ещё могу сказать?

— И зачем тебе знать свои собственные мысли? Извини, это ведь бред.

Смутившись от собственных слов, не могу не признать, что в последнее время стал вести себя настолько ужасно. Не только в речи, в поведении тоже. Хорошо, что Рейджи этого не видит. Мне необходимо время. Я мысленно успокаиваюсь и, когда уже хочу извиниться, гость вздыхает и, словно бы неохотно, признаётся:

— Я собираю кое-что по частям... После тебя останутся лишь Шина и Закуро.

— Закуро?

Услышав незнакомое имя, чем-то схожее с Докуро, к тому же, кажется, однажды услышанное, переспрашиваю прежде, чем осознаю.

— Неважно... — помолчав, голубоволосый юноша постукивает пальцами по столешнице. — Когда встретишься с ним, запомни — он не тот, кем кажется, и не тот, кем себя считает. Не зли его. Он над тобой будет издеваться, однако закон чести уважает. Ты, в свою очередь, и сам за ним присмотри, а то с этого психа не знаешь, чего ожидать. На его счёт будущее туманное. И чего я всем помогаю в последнее время?

Последний вопрос звучит возмущённо и недоумённо, словно бы демон в самом деле не знает ответа. Впрочем, меня не столько это беспокоит, сколько описание того, кто может мне помочь. Я невольно бледнею, представляя своё будущее.

— Да ладно... раз со своим другом ужился, то с ним проблем не должно быть. Ты ведь не думал в самом деле, что существуют нормальные кровавые демоны?

— Ну, если ты так говоришь... — неуверенно бормочу, удивившись тому, что демон угадывает мои мысли. — Кто ты, Тогирама Аоки?

— Каёми Нобару спроси, — с несвойственным раздражением кривится его лицо, а сам он встаёт, словно убегая. — Только после потери способностей вряд ли она помнит меня, просто знает, что я её любимый подопытный зверёк, не более. Если решишь уточнить у неё причину нашего знакомства, поставишь её в тупик.

— Ты знал её демоном, — сочувственно улыбаюсь, и почему-то, все мои подозрения исчезают. — Думаю, ты и сам знаешь, в какой день тебе нужно будет прийти за помощью, да? И спасибо... за то, что помог мне... и, наверное, спасибо за то, что помог и моим друзьям. Рейджи слишком гордый, чтобы это сказать...

Не сомневаюсь, что раз уж друг Докуро здесь, то он и его брату помог.

— Это твой ответ?

— Ещё не знаю...

Хочется искренне извиниться, но я лишь стискиваю пальцы на коленях и опускаю взгляд. Мне не нравятся мои способности. Не нравится сама мысль о том, что становлюсь демоном, да ещё и кровавым. Моя жизнь закончена, иначе и не скажешь. На кровавых демонов охотятся, а меня и вовсе заберут на эксперименты, если поймают. Я не смогу выходить на улицу днём и питаться нормальной пищей. Не смогу устроиться на работу и квартиру придётся бросить. Я не говорю об охоте. От собственного бессилия хочется заплакать и провалиться в бесконечный сон. Явь более ничем не отличается от кошмара.

Таково моё наказание... И всё же... я не хочу сдаваться. Даже Рейджи не сдался и до сих пор пытается что-то сделать. Нобара и Докуро поддерживают меня, не смотря на обращение. А теперь ещё и Аоки, с которым мы даже не сильно-то близки. Я стал таким жалким... Или всегда таким был?..

— Не медли и позвони ему, — вдруг разрывает тяжёлую тишину демон. — Или нет, не сегодня. И не завтра... Через неделю.

— А почему так?

Я и сам удивляюсь, почему меня интересует именно это, а не необходимость звонка.

В груди болит... так хочу знать, чем он занимается. Но потому ли, что он мой друг, или из-за желания помочь? Сейчас я вынужден признать, что нет... Мне... одиноко. С того дня, когда родители погибли, я боюсь надолго оставаться один. Особенно теперь, когда кровь бурлит и истязает боль. Тишина давит, мучительно хочется выбежать в город, скрытый ночными тенями, сорваться на бег и закричать, разрывая оковы тела, и отдаться свободе... поохотиться... Нет! Это не мои мысли...

Я едва сдерживаюсь, чтобы не вцепиться в волосы и не ударится лбом о стол.