Горький шоколад

— Вспомнил, что ты любишь шоколад, - сказал Макс.

— Люблю, - деревянным языком зачем-то подтвердила она. Перевела взгляд на конфеты – и снова на мужчину. – Уверен, что это можно есть?

— Намекаешь, что я пытаюсь тебя отравить?

— Нет, я… - Она поймала его едва сдерживаемую улыбку и поддалась желанию улыбнуться в ответ. – Имела ввиду, что они выглядят, как музейный экспонат.

— Надеюсь, на вкус они лучше, чем сушеный палец фараона.

Теперь уже Эль не сдержала смешок. Макс выудил конфету из белой обертки, протянул сладость Эль. Она пыталась сфокусировать внимание на золотых вензелях поверх глянцевой поверхности молочного шоколада, но мужчина гипнотизировал ее, будто магнит. Она пыталась сопротивляться искушению, но не могла заставить себя даже отодвинуться. И, повинуясь яркому обжигающему импульсу, откусила от конфеты прямо из его рук. Шоколад тут же растаял на языке удивительным сливочно-миндальным вкусом. Максимилиан сглотнул: его кадык дернулся над фривольно расстегнутым воротничком, глаза ласкали ее губы.

«Прекрати, Эль, немедленно прекрати это», - увещала она себя, но голос рассудка стремительно растворялся в тянущей неге внизу живота.

Боже, да у нее трусики намокли!

Эль сжала колени, как будто боялась, что Максимилиан увидит стыдливое свидетельство ее желания даже сквозь шорты. Хотя, ее вспыхнувшие щеки и так выдали с головой каждую грань «взрослых» мыслей.

— Вкусно? – вкрадчиво поинтересовался он и, не дав ей ответить, протолкнул между губ оставшийся кусочек.

Эль дождалась, пока сладость растает, облизнула губы, ни на мгновение не теряя зрительного контакта с его глазами.

— Очень, спасибо, - сказала осторожным шепотом.

— Рад, что тебе понравилось. – Максимилиан отступил, увеличивая расстояние между ними на несколько шагов.

Только после этого Эль, наконец, смогла выдохнуть и переварить случившееся. Она в самом деле только что сделала все эти странные вещи?

«Сделала, потому что видела в каком-то идиотском фильме, - охотно подсказал внутренний голос. – Только там все выглядело соблазнительно, а ты вела себя как корова на льду».

— Как прошел ваш с Марго шопинг?

Макс снял пиджак и, прислонившись к столу бедром, лениво закатывал рукава рубашки. И снова поглядывал на часы. Заговоренные они у него что ли?

— Мне кажется, Марго осталась довольна.

— А ты?

— Я? – Этот мужчина что, всерьез думал, будто после всего услышанного, она согласиться купить за его деньги хоть бусы за десять центов? – Я не люблю ходить по магазинам. Мне достаточно того, что у меня уже есть.

— Ты очень сильно лукавишь, Габриэль. – Кажется, Макс остался разочарован ее ответом. – Все женщины любят покупать новые наряды. Или новую обувь. Украшения, сумки, шубы, телефоны. Автомобили, в конце концов, - он ухмыльнулся. – Честно говоря, я рассчитывал, что вы хорошо проведете время.

— Мы его и провели хорошо.

На этот раз взгляд Макса вцепился в нее, словно голодный клещ. Эль стоило трудов не поддаться его магнетическому влиянию и не подвинуться ближе, чтобы снова, как заядлая наркоманка, насладиться запахом этого мужчины.

— Габриэль? – Максимилиан оставил недвусмысленную паузу.

— Ладно, - сдалась она. И потянулась за следующей конфетой. Внутри красной обертки оказалась конфета из черного шоколада. Эль повертела ее в руках, но в рот отправить так и не решилась. – Марго была довольна, а я просто ходила с ней за компанию. Не представляю, что должно было случиться, чтобы после нашего разговора утром… я… ну, в общем…

— Полагаю, я понял, куда ты клонишь. – Макс нахмурился, снова сократил расстояние между ними и плотоядно уставился на конфету. И, недолго думая, прихватил сладость губами, как бы невзначай поцеловав пальцы Эль. Отстранился, чтобы оценить произведенный эффект. – Надеюсь, теперь мы все уладили?

Эль пришлось взять паузу, чтобы собраться с ответом. Невозможно трезво соображать, когда он действует на нее так агрессивно и со всех сторон. Нужно бы игнорировать эту сумасшедшую энергетику, но чем сильнее она противиться его притягательности, тем сильнее в ней вязнет. Не Максимилиан Ван Дорт, а какой-то зыбучий песок!

— За эти вкусности я бы и душу дьяволу продала, - попыталась пошутить она, остро ощущая жжение на коже в тех местах, где ее только что коснулись губы Макса.

— То есть, я продешевил?

— Если речь о том, чтоб снова наговорить мне гадостей, то – нет.

— Нельзя быть такой серьезной в восемнадцать, Габриэль, - посмеиваясь, укорил мужчина.

Ну, вот и как с ним быть? Он то хмурится, то улыбается, как Чеширский кот. Или как сейчас задумчиво изучает ее лицо с таким видом, будто собирается поохотиться. Самое правильное решение – убраться от него подальше. Закрыть разговор на позитивной ноте, пока они снова не наговорили друг другу неприятных вещей. Если Максимилиан за каждую оплошность будет расплачиваться сладостями, ей, чего доброго, в самом деле, придется обновлять гардероб.