Хозяйка судьбы

- Где она?

Лорд-директор перевел взгляд за трясущимся пальцем Кирха, наблюдая за учениками с высоты нависавшего над холлом балкончика. Балкончик странным образом выходил не на улицу, а внутрь здания, что позволяло следить за большинством перемещений. Из главного зала, словно паучьи сети, расходились многоуровневые переходы. Некоторые вели к аудиториям на третьем и пятом этажах, некоторые к закрытым переходам в башни, однако сейчас, ранним утром, вся жизнь сосредоточилась в Большом Обеденном зале. Ему было отлично видно студентов и преподавателей, наподобие спирали закручивающихся вокруг стола для раздачи. У строителей замка было весьма изощренное чувство юмора и странный, но гениальный мозг, заставлявший всех обитателей Академии каждое утро независимо от их собственного на то желания активировать магические ритуалы. Может быть, только поэтому замок до сих пор еще стоит, а не развалился на камни, хотя по всем прогнозам давно должен был это сделать.

Среди толпы он едва смог различить девушку. Одетая в ученическую форменную мантию, она ничем не отличалась от других первокурсников, разве что двигалась вместе со всеми, но в одиночестве. Было заметно, что она очень старается не выделяться. Темно-русые, отдающие бронзой волосы укрощены в пучок, на плече болтается форменный рюкзачок, хотя никаких книг в нем явно еще не было, не успела она добраться до библиотеки. В одной руке поднос, в другой – расписание занятий, хотя, опять же, сегодня она на них не попадет и сама об этом знает.

Он назначил ей встречу на десять, чтобы не привлекать к новенькой внимание, но она встала вместе со всеми, вливаясь в общий поток и это было идеей лучшей, чем его.

Виктора это ужасно раздражало. Она выглядела деловитой и довольной жизнью, что означало проблемы для него. Сама она была ходячей проблемой, о которой он пообещал позаботиться.

- Помяните мое слово, ничего хорошего из этого не выйдет, - пробурчал Кирх, тоже наблюдая. – Она же как часовая бомба. Тронь ее – и король все тут разнесет к чертям собачьим.

- Мы не будем ее трогать, - не слишком уверенно возразил Виктор, хмуро оглядывая зал.

- И чего? – продолжил ворчать Кирх, на правах самого старого в замке игнорируя раздраженные нотки в голосе лорда-директора. – Пылинки с нее сдувать, пока кто-нибудь особо ушлый не пристукнет, как котенка?

Виктор прикрыл глаза, напоминая себе, что не может избавиться от старика тем способом, который упорно маячит перед его внутренним взором.

- А мы все равно останемся виноваты… - Кирх злобно затрясся. Вот бы он и вовсе развалился от своего тремора. – Зачем вы согласились на это?

- Альберт сказал, это ненадолго.

- Десять бастардов уже мертвы, - напомнил старик. – А королевская гвардия ничего не может толком сказать. Думаете, эта проживет дольше?

- Я думаю, что не в том положении, чтобы спорить с королем, - огрызнулся потерявший терпение Виктор. Он смотрел, как девчонка осторожно пристраивает свой поднос за столы первокурсников, неуверенно усаживаясь за длинную лавку. Странная она какая-то. Словно дикий зверек, который никогда не видел человека. Страха в ней не было (может быть, зря), зато осторожности в достатке. Будто готовая в любой момент сбежать, девчонка устроилась на самом углу, хотя студенты подвинулись, освобождая ей место.

Навязали боги на его голову! Мало было засунуть его на край света, присматривать за магами-недоучками, так надо было еще подсунуть ее! Королевский бастард, подумать только! Что он должен с ней делать? Любая ее царапина выйдет ему боком, независимо от того, будет девчонка виновата или нет. Не говоря уже о том, что по ее следу идут неведомые убийцы, уничтожившие уже почти половину королевских детей. Пусть и незаконных, но король, славившийся своей любвеобильностью, почему-то все равно негодовал и требовал сохранить хотя бы тех детищ, что еще остались. И главное, ведь не посадишь ее под замок – тогда слухи о девице разойдутся быстрее, чем круги по воде. Идея Альберта была хороша – сделать из Иниррелеи Нокт-Аукаро (простигосподи) обычную студентку-первокурсницу, благо набор только вчера прошел. Меток на ней никаких не имеется, дар, если он и был, то весьма слабенький, сольется с другими и ни одна собака не отличит.

Может, собака и не отличила бы, а Виктор знал.

- Вы меня вызывали?

Он резко отвернулся от балкона,  с досадой понимая, что предаваясь размышлениям, упустил верткую девицу. В первый же день. Она успела добраться до его кабинета и теперь стояла перед ним.

Снова этот взгляд – настороженный, но без страха, словно она еще не решила, чего от него ждать.

Виктор одарил ее мрачным взглядом с головы до ног, замечая и стертые до основания дорожные туфли из мягкой замши (замерзнет, заболеет и умрет!) и тонкие, длинные пальцы с аккуратно подстриженными под корень ногтями (у Альберта такие же руки, опознают и все равно убьют!), то ли хрупкое, то ли просто слишком худое тело, на котором ученическая рубашка и юбка в пол болтались, как на вешалке (не померла бы от голода), высокие скулы, упрямый острый подбородок и необычный медовый, янтарного оттенка цвет глаз. Она походила бы на домашнего пушистого котенка, если бы не настороженное выражение лица и не сжатые в тонкую линию губы.

Аура отражала ее состояние как нельзя лучше – то увеличиваясь, то почти сливаясь с кожей, она мерцала неясными оттенками от серого до лилового, выдавая девчонку с головой.

- Посадим ее под замок и дело с концом, - внес конструктивное предложение расположившийся в директорском кресле Кирх.

Аура полыхнула черным, заставив Виктора автоматически отшатнуться.

И все. Ни слова, только отчаянный взгляд. Она безошибочно определила, что главный здесь именно он и на старика даже не посмотрела.

- Сядь, - коротко бросил Виктор, кивая ей на стоявшее у его стола кресло. Она бросила туда опасливый взгляд, но села. Он одним взглядом заставил старика убраться с его места и угнездился сам, почувствовав себя более уверенно, когда между ним и этой странной особой оказался массивный дубовый стол.