Страница 2 из 108
- Неуклюжая, - сплюнул Кирх, но, прежде чем его пальцы вновь потянулись к девушке, стражник оттеснил его назад:
- Не вздумай еще раз прикоснуться к ней.
Руки так никто и не подал. К этому она привыкла, так было и раньше, поэтому поднялась самостоятельно. На пальцах крови не было, значит, голова цела.
- Пошли, неуклюжая, - Кирх, если такое вообще было возможно, проникся к Инире еще большим презрением. Не дожидаясь, пока она ответит, он повернулся спиной и, шаркая подошвами сапог по каменной мостовой, двинулся ко входу в замок.
Инира растерянно оглянулась на стражников, испуганная такой перспективой, но они уже вскочили на коней. Карета осталась стоять, одинокий чемодан лежал где-то в ее недрах.
Заскрипели железные ворота. Ветер ворвался во дворик, словно вторя ее желаниям, пытаясь остановить пятерых мужчин, так стремившихся ускакать в ночь.
Она не стала их останавливать. Ей еще ни разу это не удалось. Люди никогда не слушают советов, тем более, если они исходят от бастарда короля.
Кирх уже скрылся в темном провале замковых дверей. Инира осталась одна во дворе, не считая патрулирующих стены воинов. Не желая оказаться и вовсе без сопровождающего, она торопливо нырнула в темноту.
Это было ее первое воспоминание о Дуур-корте. Мрачная громада, желавшая ей смерти, вот что она помнила.
Она прошла за стариком по темному, холодному замку, петляя в многочисленных, словно призванных запутать коридорах. Кирх, несмотря на впечатление немощного, передвигался на удивление быстро и Инира не успела рассмотреть ни большой столовый зал с висевшими на стенах гобеленами, ни аудитории, мимо которых они проходили. В полной тишине, словно воры в ночи, они поднимались по бесчисленным ступенькам все выше и выше. Потом Кирх распахнул какую-то дверь и Иниру едва не сбросило с этих ступеней порывом ураганного ветра.
- Держись за поручни, - только и сказал старик.
Переход между башнями, короткий, но находившийся на высоте тридцати метров, запомнился ей надолго. Ветер, казалось, вознамерился сбросить ее с этого узкого моста, единственной опорой на котором были железные, идущие вдоль низкого портика трубы. Инира вцепилась в них разом заледеневшими пальцами, подавляя желание сесть на четвереньки. Старик уже маячил возле входа в башню, цепко, словно паук, перебираясь на ту сторону.
Инира сцепила зубы и поблагодарила всех богов за то, что сейчас глубокая ночь. Почему-то казалось, что ей очень не понравится вид сверху.
Потом по ступенькам они снова спустились вниз. Башня расширялась к земле и вероятно, поэтому до сих пор оставалась цела, потому что выдержать такие ветра без твердой опоры было совершенно невозможно. Пролеты становились все шире, спиральная лестница на каждом этаже теперь проходила мимо закрытых дверей. Кое-где горели факелы, а однажды она увидела пульсар, озарявший пространство мертвенным, бледным светом.
- Позеры, - фыркнул Кирх, шаркая мимо.
Когда Инире уже начало казаться, что их путь никогда не закончился, старик вышел на одном из этажей, прошел по кругу и остановился около одной из дверей.
- Спать будешь здесь.
Она кивнула и подумала о своем чемодане. Но спрашивать о нем у старика было страшно и поэтому Инира просто открыла дверь.
В темном помещении стояло шесть кроватей. Дальняя стена была шире, чем та, что прилегала к лестнице, но к ней притулилась между двумя бойницами всего одна пустая кровать.
Уже потом она поняла почему. От стены веяло холодом, от бойниц постоянно дуло. Зимой ее одеяло покрывалось тонкой ледяной корочкой, а летом вечно было сырым, потому что единственная печка стояла в центре помещения.
На пяти других кроватях спали люди.
Инира вскинула брови, молчаливо обращаясь с вопросом к Кирху. Тот злобно покосился на нее и выплюнул:
- А ты ждала особого обращения? Как по мне, как придушить тебя и вся недолга, проблем было бы меньше. Но лорд-директор сказал, - тут старик пожевал губами, словно подстраивая их под незнакомое слово, - КОН-ПИ-РА-СИЯ, а значит, будешь спать, где скажут. Завтра в десять ты должна стоять в кабинете лорда Приаша.
Дверь за ней безжалостно захлопнулась.
Конспирация. Инира добрела до кровати, легла на холодное одеяло и с наслаждением опустила голову на подушку. Две недели жестких лавок и свернутого вместо подушки плаща. Две недели без возможности выпрямить ноги, две недели постоянной качки и тошноты. Если он думает, что напугает ее соседями, то глубоко ошибается.
Где-то внутри, так глубоко, что Инира не позволила себе даже осознать это, зрела радость. Неведомый лорд-директор подарил ей самый большой подарок, который только может получить бастард короля. Конспирацию.
Никто не будет коситься на нее, никто не будет обзывать исподтишка или присылать обидные до слез записочки. Никто не станет шарахаться от одинокой фигурки на улице.
Впервые за восемнадцать лет Инира была совершенно, абсолютно счастлива.