Вестники

Друзья, все еще не имевшие возможность двигаться, с немым ужасом смотрели, как пространство вокруг них сворачивается в бледно-серые потоки, устремляясь туда, где стоял Гурд. Унай и Идрак чувствовали, как мимо них проносились чужие страхи, видели чудовищно уродливые туманные силуэты, ото-всюду сползавшиеся к ним.

Пока Гурд говорил с туманом, он был на удивление спокоен, страх и сомнения отступили от него, но стоило ему услышать слова туманника, как его начала бить мелкая дрожь. Это было последнее, что он ощутил, а потом его охватил леденящий душу холод. Сердцебиение замедлилось, по телу пробежали первые судороги. Близкое присутствие тумана давило потоком зависти, ненависти, безразличия, злобы. Было больно, он не сдерживался и кричал. Эта боль была не только физической, но и душевной. Мальчик не подозревал, что меняться так тяжело.

Как долго тянулась агония, Гурд не знал, но, наконец, перестал чувствовать боль, лишь холод остался с ним из всех ощущений. По мере того, как туман плотнее окружал его, мальчику все больше открывалось знание. Он будто слышал чужие голоса. И чем дольше они шептали, тем больше Гурд понимал. И с ними из него уходили краски жизни, сердце его окуналось в безразличие. Теперь мальчик знал, что должен был добровольно пойти на сделку с туманом, иначе бы тот не смог в него проникнуть, знал, что без носителя туман не способен выжить. Сперва он жил в сердце Илчина, но тот развалился от ржавчины, затем он поселился в людях, но они не могли долго существовать вместе с ним. А туман желал просочиться и в другие миры. И он нашел человека, ходящего между мирами, добровольно отдавшего свое сердце. Так туман окреп, добрался до сердца этого мира, расползся по всей земле, накрыв собой и деревни, и леса. Но туманник слишком долго служил своему хозяину и стал растворяться - его тело уже мало напоминало человеческое. Он уже даже был не способен воспользоваться вратами в другой мир. Нужен был новый носитель, который бы пошел дальше. Но в обоих доступных туману мирах был лишь один достаточно молодой и сильный человек, подходящий для этого - мальчик по имени Боз Гурд. Потому его не убивали. Слова, сказанные туманником мальчику, были отчасти правдой: его лишь пытались разлучить с друзьями, избавить от кольца и запугать, чтобы он засомневался, перестал доверять друзьям, чтобы напал на них, а затем казнил себя и, наконец, ушел в туман. Хоть этого и не случилось, все же туман заполучил новое сердце, способное перенести его за пределы этого умирающего мира. Гурд еще ощущал пока лишь отголоски чувств тумана: злобной радости, дикой сжигающей ненависти, и непомерной зависти ко всему. Именно это медленно убивало людей, и от этого туманник почти слился со своим хозяином. Мальчик понимал: то же ожидает и его, но уже не был способен бояться.

А тем временем мир вокруг Гурда кипел: со всех концов земли прибывали все новые тени, еще более отвратительные твари спешили влиться в общий поток, сплестись в кишащий живой клубок, все плотнее оплетая новое тело. Казалось, этому нет конца, туман бесконечно сочился из всех щелей мира, нисколько не убывая.

Унай оплакивала друга, и сколь бесконечным был туман, столь бесконечными были потоки ее слез. Никогда в своей очень длинной жизни она не плакала столь много. Она ценила Гурда и любила. Никогда каменная девочка не встречала человека более решительного, упрямого, доброго и самоотверженного. И теперь она прощалась не только с ним, но и с жизнью - они не смогли уничтожить туман, значит, он будет убивать и дальше.

Идрак тоже прощался с другом, но иначе. На его плечах все еще лежало молчаливое обещание, данное Гурду. Когда мальчик передал ему меч, деревянный человек понял, что придет время, когда ему придется использовать эспадон, чтобы убить нового туманника. Идрак не был уверен, что сможет это сделать, и от того лицо его становилось все мрачнее.

Постепенно создания Мастера стали замечать, что туман теряет плотность, и они, наконец, обрели возможность двигаться. Сквозь него стали видны окружающие деревья, и бесконечное черное небо, усыпанное миллиардами маленьких звезд. Царившая вокруг тишина, медленно сменялась шелестом листвы. Однако воцарившееся спокойствие не было способно полностью завладеть вниманием брата и сестры. Они по-прежнему напряженно наблюдали за огромным клубком тумана, все более уплотняющимся. Теперь, когда туман уходил из мира, им стал виден туманник, как и они, стоявший рядом с Гурдом. Тело его скрывало тряпье, в которое он был замотан, но лицо оставалось открытым. Оно было перекошено от ужаса. Унай и Идрак еще не понимали причина этого, но мальчик знал, что этот туманник должен раствориться в тумане, слиться с ним и найти место в его сердце.

Случайно ли, или по злобной воле тумана, сквозь окружавший Гурда кокон мальчик на мгновение увидел туманника и встретился с ним взглядом. Он был полон боли, страха и понимания. Наконец, он узнал, что получит за верную службу своему хозяину - небытие и забвение. Спустя несколько мгновений его не стало, а одежда, столько времени служившая ему, опала на землю.

Наконец, весь туман собрался вокруг мальчика. Он так долго жаждал этого момента, с тех пор, когда робко поселился в лесу, окружавшим Айнгуд, он тайно следил за упрямым мальчишкой. Уже тогда сердце Гурда так призывно манило, звало. Но вестник стоял на страже и не давал туману захватить его. И столько времени и сил было потрачено ради этого дня. Туман с упоением наслаждался последними мгновениями прежде, чем остервенелым, бушующим потоком влиться в охладевшее, но еще бьющееся сердце мальчика. Он стремился занять каждый уголок, всякое свободное место, всецело уместив свое разросшееся тело в маленьком куске человеческой плоти.

Черты Гурда проступили сквозь туман. Это заставило Идрака плотнее сжать рукоять меча. Он смотрел на мальчика и не мог его узнать: лицо исказила маска жестокости, уголки рта опустились, вокруг него и на лбу пролегли морщины. Казалось, от его мальчишеского лица ничего не осталось, оно стало слишком взрослым и отталкивающим.