Страница 34 из 73
Гурд, Унай и Идрак с выражением ужаса на лицах и великим внимаем слушали рассказ умирающего.
- Первым, кого сделал Мастер, был я. Я восхищался своим создателем, хотел быть похожим на него. Мастер учил меня, показывая, как он творит. И я, глядя на него, тоже решил стать мастером. Я овладел техникой, научился использовать инструменты, стал разбираться в материалах, но ни-как не мог догнать своего Мастера. Мои работы были хороши собой, но не шли ни в какое сравнение с работами моего создателя. Мастер говорил, что мне следует еще усерднее трудиться, вкладывать душу в свои работы. И я трудился в поте лица, вкладывал весь свой талант, но результат был один. Мастеру же все так лег-ко давалось: все, к чему он прикасался, вскоре преображалось во что-то прекрасное. Я понимал, что Мастер владеет каким-то секретом, о котором я не знал. Я просил его рассказать о нем, но Мастер отвечал, что просто любит свою работу, и эта любовь дает его творениям жизнь. Но я тоже вкладывал все, что у меня было, в свой труд. И тогда я понял, что Мастер имел больше. В меня он вложил недостаточно для того, чтобы я мог быть таким как он. И я стал завидовать ему. Мастер не был лучше меня, даже напротив: я был красивее, мне не нужно было тратить время на отдых или еду, и я мог бы творить без остановки. Но он не дал мне эту возможность.
- Нет, Илчин, я помню, что ты не слушал советы Мастера и поступал так, как того хотелось тебе, - вмешался Идрак.
- Ты - прихвостень Мастера, слепо поклонялся ему. И только я понял, что Мастер не создал нас совершенными. Он не дал нам возможности стать равными ему. И я стал завидовать тому, что было у него, и чего не имел я. Зависть моя была бесплотна и жила лишь в моем железном сердце. На протяжении многих лет я видел, как люди восхищаются Мастером, хвалят его талант и его работы, как все его творения на разные голоса воспевают своего создателя. Но все они были слепы, лишь один я видел истинное лицо Мастера. Я говорил им, но они не слушали меня, а вскоре стали избегать. Я не мог больше тер-петь их слащавые речи и изо дня в день слушать слова Мастера, испытывающего жалость ко мне. Он говорил, что любит меня, но я знал, что это была лишь жалость. И я ушел. Сначала я жил среди людей, но и все они преклонялись перед талантом Мастера, куда бы я ни шел, везде слышал его имя. Это злило меня. И я стал рассказывать правду о нем, которую я знал. Сначала люди не верили мне, но чем больше я говорил, тем больше они замечали изъяны в работах того, кем они восхищались. Все, что делал Мастер, не было направлено на благо людей. Если бы он того желал, вещи сами могли много делать за человека: ножи резали бы продукты, топоры рубили дрова, пилы пилили. Мастеру достаточно было захотеть, но он не хотел. И благодаря мне люди поняли, что Мастер не дает им то, в чем они действительно нуждались.
К тому времени я заметил, что зависть в моем сердце обрела плоть. Она была подобно облаку, окружавшему мое сердце. Это не напугало меня. Напротив, было даже любопытно, откуда оно взялось. Думая об этом, понял, что это я создал его. У меня, наконец, получилось создать что-то по-настоящему живое. И это мое творение могло жить не только в моем сердце. Чем больше я говорил людям о Мастере то, что мне открылось, тем меньше они дума-ли о нем. А в сердцах некоторых из них тоже зарождались такие же облака. Они будто туман окутывали сердце. Мне хотелось распространить свое детище, чтобы о нем узнали все, чтобы оно жило. И я приложил все усилия. Конечно, порой я усердствовал и говорил несколько больше, чем просто правда о Мастере, но кого это волновало. Созданный мной туман жил. И чем больше людей предлагали свои сердца ему, тем сильнее он становился. Некоторые люди с туманном в сердце уходили в другой мир. И однажды оттуда пришли вести, что туман поселился уже в лесу, и стал распространяться сам по себе. Я пытался сделать здесь тоже самое, но еще слишком много людей хранили любовь в своих сердцах. И все же туман нашел тут свое пристанище, благодаря людям просочившись через врата из того, другого мира.
Однако Мастер и здесь все испортил. Он создал меня из железа, будто бы знал все наперед. К тому времени я стал разваливаться. Созданный мною туман был влажным, а влага плохо влияет на железо, пусть даже такое прочное, как мое. И мое сердце стало ржаветь, а от него и весь я покрывался пятнами. Люди пугались меня, сторонились. И это после того, как я столько сделал для них!
Тогда я еще больше возненавидел Мастера. Рано или поздно ржавчина разъела бы мое тело. Если бы я был каменным, как эта девчонка, - Иличн взглянул на Унай, - я мог бы вечно жить, но нет. Мне не повезло с материалом. Я не мог сделать себе новое тело, единственное, что ожило у меня, это был туман. Поэтому я решил пойти к Мастеру. Все-таки я - его детище, он должен был заботиться обо мне, как я заботился о тумане, - на лице Илчина играла отвратительная усмешка. - Но Мастер не захотел ничего сделать. Он сказал, что это по моей вине гибнет мое тело. И только я могу остановить свою смерть. Но я знал, что это лишь отговорки. К тому времени Мастер уже жил вдали от людей. Все, кого он создал, ушли, чтобы помогать людям, возродить в них любовь и веру в Мастера. И я знал, что кроме меня и моего создателя вокруг никого не было. Я ненавидел его. Стоило ему лишь захотеть, и все бы могло быть иначе. Он сделал свой выбор, а я свой. И я убил его, нисколько не сомневаясь. Теперь туман было не остановить. Мастера больше не стало.
Да, пусть я тоже скоро умру. Но я смог, я стал подобным Мастеру и даже превзошел его! Мне удалось создать великое, полностью независящее от меня существо. И вы еще узнаете всю его мощь и силу, - Илчин смеялся, и никто не мог его остановить.