Страница 27 из 33
В холодном зеркале Невы отражалось высокое весеннее небо. Дальше от берега пронзительная синева терялась в россыпи солнечных бликов. Ещё дальше тёмной полосой лежала тень противоположного берега, над ней серой массой нависали переплетённые голые ветви тополей и проглядывающие крыши. А надо всем этим, взлетев ввысь, плыли бело-голубые башенки собора Смольного монастыря.
Десятки раз заглядывался Ник на это чудо, и всякий раз возникали в его мыслях разные ассоциации. Погода, освещение, настроение странным образом всё неуловимо меняли, и в знакомых контурах Ник обнаруживал что-нибудь совершенно новое и неожиданное. На этот раз ему почему-то представился парусник среди бескрайнего океана, одиноко идущий в неведомый порт.
«Странная мысль, – подумал Ник, – всегда делил людей на две части: те, которые плывут по течению, и те, кто прёт напролом к своей цели… Если сравнивать, то первые – это лодки без вёсел, или даже просто пустые бутылки, которые гонит ветром и несёт волнами, пока не пойдут ко дну, или не разлетятся вдребезги, брошенные прибоем на прибрежный утёс. Другие – это атомные ледоколы или торпедные катера, плюющие на ветра, течения и прочую ерунду…
А ведь есть ещё парусники, подвластные и течениям, и льдам, и ветрам… И, чёрт возьми, они ведь тоже приходят к цели!»
Простояв на набережной с полчаса, Ник медленно двинулся домой. Странное очарование куда-то ушло; грязные весенние улицы, зябкий ветерок, серые дома… Снова всё стало как обычно: грустно и бессмысленно.
В этот день Ник окончательно решил уйти.
Мысли о самоубийстве, конечно, приходили иногда к Нику. Любой человек, пожалуй, примеряет порой такие идеи на себя… Ник всегда как-то брезгливо пожимал плечами. Для него пойти на это означало бы признать себя никчёмным и побеждённым. «Что ж я, совсем ноль, что ли?» – обычно отмахивался он. А ещё как-то раз в одном из разговоров Саня сказал ему шикарную вещь: «Ну, пусть всё плохо и невмоготу, и никак уже. И жизнь недорога. Так надо хотя бы напоследок попробовать такое что-нибудь учудить, чтоб чертям тошно. Может потом, если всё получится, и умирать расхочется…»
И вот как-то незаметно пришла мысль бросить всё, улететь в прошлое, насколько получится, и попытаться исправить то, что можно исправить. Здесь его, в общем, ничего не держит. Разве что друзья – детдомовские, университетские, питерские… Но ведь, если честно, – у всех своя жизнь… Годы идут, семьи, дети. Дружба уже далеко не на первом месте.
И судьбы будущего он не поломает, просто будет жить там, где сможет сказать, что сделал для неё всё, что мог.
«В пределах полутора лет. Начать с того, что спасти Никиту, хотя бы попытаться…»
***
Деньги и документы – вот и всё, что необходимо для нормальной жизни в наше время. Просто цветные бумажки – ну не странно ли?
Денег оказалось прилично, во всяком случае, Ника эти четыре штуки баксов приятно удивили (с утра он сходил в банк и снял со счёта остатки своей зарплаты за последние восемь месяцев).
Прощаться с Гудровым и Юлькой было выше его сил, письма он сбросил на вокзале, за Машиной съездил в лабораторию ни свет ни заря (дядю Мишу пришлось обмануть; сказал, что мол, распоряжение Дядьки). Собрался заранее: билеты и всё такое… И вот двое суток в поезде – время на размышления.
Почему-то прыгать он решил в Новосибе, чтоб не ехать потом по прошлому через всю страну с этим чемоданом. Почему ехать с ним сейчас удобнее, было неясно ему самому, но прошлое, хотя бы и всего на год назад, казалось какой-то вражеской территорией, где желательно иметь свободные руки. А может, он просто оттягивал тот момент, когда уже поздно будет отступать.
Время в дороге пролетело, как будто и не было. С соседями Ник не общался, почти всю дорогу лежал на верхней полке, вслушиваясь в перестук колёс. Порой он погружался в сумбурные сны, просыпался и часами смотрел в окно на проплывающие белые пейзажи.
***
Ник вышел на привокзальную площадь. Местами ещё лежал снег. С утра подмораживало, но яркое солнце, поднимаясь всё выше, напоминало, что и здесь весна.
«Как на другой планете», – подумал он. В самом деле, потрясающая разница, которую, впрочем, трудно оформить в слова. Там, в Питере, несмотря на всё нынешнее безобразие, чувствовалось всё же, что это – Европа, порядок, цивилизация. Здесь, в Новосибирске, казалось, в самом воздухе летал невидимый дух лежащего на перекрёстке караванных путей восточного города. Конечно, всё субъективно. Все большие города сейчас чем-то похожи, ещё больше похожи вокзалы. Но Нику показалось, что даже тётки, продающие пирожки, кричат, зазывая покупателей, как-то по-особенному. Он засомневался, что в Питере вообще кричат уличные торговцы… Нет, здесь, безусловно, – Азия, базар, перемешанные с русской провинциальностью, скрывающиеся под ликом современного мегаполиса.
«Я возвращался домой…» – вспомнилось ему из старого Кузьмина. Родина… Но задерживаться Нику не хотелось, решение действовать гнало вперёд. Полюбовавшись на солнечные отражения в окнах гостиницы «Новосибирск», что возвышалась напротив вокзала, Ник направился к остановке. Нужно было ехать в Академгородок.
Неожиданно сложной задачей оказалось найти надёжное место для прыжка. Только после долгих поисков, воспоминаний и размышлений Ник остановился на даче одного из его бывших коллег по работе в университете. В мае прошлого года тот уезжал с семьёй в отпуск, и дача, по идее, должна будет оказаться пустой.