Ветер

— Да это бабушка прицепилась, чтоб мы со Светкой уборкой занялись, — я уселся на кровать. — Пришлось удовлетворить ее требования…

— Ты не рад меня видеть? — вдруг, перебив, резко спросил он.

«Нет. Не теперь…»

— Ну что ты? Рад. Это ты бросил трубку, когда мы разговаривали по телефону, — избрав лучшей защитой нападение, начал я. — А я очень даже рад, только буду радоваться еще больше, если ты не станешь терроризировать меня вопросами.

— Ты неделю не появляешься на занятиях, — напомнил Сашка. — Сколько это будет продолжаться?

— Не знаю, — честно ответил я.

— Так в универ ты не собираешься? — уточнил он, недоверчиво сверля меня взглядом.

Я покачал головой.

— В ближайшее время точно нет. Я занят.

— По телефону ты сказал то же.

— Может, сядешь? — предложил я. — У меня уже шея болит.

Он плюхнулся на стул и гневно воскликнул:

— Какого черта ты уходишь от ответа?!

— Я не ухожу.

— Уходишь, — он наклонился вперед и, понизив голос, более спокойно спросил: — Чем ты занят?

— Я работаю, — на этот раз это была чистая правда.

Похоже, Сашка это почувствовал и задал вполне логичный вопрос:

— Где и кем?

Честное слово, мне захотелось ответить, что в борделе проституткой по вызову. Но я осадил себя, прекрасно понимая, что мой собеседник в данный момент на шутки не настроен.

— Я не могу сказать, — подумав, произнес я. — Мне дали работу на условиях неразглашения. Если я кому-то расскажу, меня уволят.

Бардаков нахмурился.

— Брось, разве я кому расскажу?

— Я дал слово, — безаппляционно ответил я.

— Ладно, — он сдал назад и снова начал строить логическую цепочку. — Я понимаю, слово — это нечто важное. Но учеба? Диплом? Образование? Тебе же нравилось учиться. Неужели тебе платят так много, что работа заменила все и… и друзей?

Платят… Ха! Да, мне несколько раз давали деньги, но совсем немного. Мне было даже неловко брать их у Захара и остальных. Но ведь это действительно была моя зарплата. Кроме того, откажись я от этих денег, нам не на что было бы жить, ведь я не успевал не только учиться, но и работать.

— Платят мне достаточно.

— А зачем врал про девчонку?

— Не хотел говорить о работе.

Он пожевал губу.

— Даже так… Ладно. А тот тип у крыльца на черной «Волге»?

— Мой работодатель. Саш, это допрос? Я не обещал тебе чистосердечного признания, я не преступник. Ты мне не доверяешь или поверил моей бабушке, что я наркоман?

— Я ничему не поверил, — возразил Бардаков, и я заметил, как его внимательный взгляд обшаривает мою скромную обитель. — Просто я, как каждый уважающий себя журналист, сперва хочу собрать информацию и только потом делать выводы.

— А зачем тебе делать эти самые выводы?

— Ты мой друг, я хочу знать, что с тобой происходит. Ты же любил учебу, так почему же теперь она ничего не значит? А твоя бабушка? Она знает, что ты не появляешься в университете?

Нет, ну мне, конечно, понятно, что друг переживает за меня. В другое время это даже приятно. Однако, когда забота начинает превращаться в опеку и даже почти слежку, это злит. Тем более, если вследствие этой слежки «следователь» может нарыть то, чего не стоит нарывать.

Я вскинул голову.

— А ты хочешь ей об этом поведать?

Он, наконец, оторвал взгляд от обстановки и посмотрел на меня.

— Ты же знаешь, что нет. Я просто беспокоюсь.

И его взгляд снова полетел по кругу.

— Эй! — не выдержал я. — Желтая пресса, ты не статью обо мне пишешь! Хватит искать на меня компромат!

— Кажется, это ты мне советовал ничего не выпускать из вида.

— Мало ли, чего я советовал! — возмутился я. — Это на меня не распространяется. Послушай, ну не могу я тебе рассказать о своей новой работе. Хочу, но не могу.

Он поморщился.

— Ты что, секретный агент?

— Хуже, — вырвалось у меня, а у Сашки глаза на лоб полезли.

— Как — хуже?! — выдохнул он, и вдруг его взгляд упал на мою руку. При своих домочадцах я поворачивал кольцо камнем вовнутрь, но так как я учил весь день в своей комнате, то автоматически крутил колечко вокруг пальца, а потом просто-напросто совершенно о нем забыл. — А это что еще?

— Что? — прикинулся я дурачком, коим в тот момент себя и чувствовал.

— Кольцо, — Сашка набрал в легкие побольше воздуха и добавил: — С рубином… огромным рубином.

— Это не рубин, — запротестовал я. — Откуда у меня на него деньги? Простая пластмасса.

— Вот и я думаю, откуда у тебя на него деньги… — он схватил меня за руку, а потом его лицо приняло такое выражение, будто он получил пинок в живот. — Врать еще уметь надо. А ты забыл, что мой дед — ювелир?