Ветер

— Алексей Почвин, — представился он, даже не смотря на меня. — Маг Земли. Прибыл по вызову из Новосибирска.

Он замолчал, взглядом передав эстафету светловолосому мужчине лет тридцати пяти-сорока.

— Сергей Огнев, — назвался он. — Маг Огня. Прибыл из Москвы по вашему вызову.

— Людмила Водуница, — произнесла черноволосая короткостриженая женщина, возраст которой определить я так и не смог. Но потом понял, в чем проблема. Когда мне предлагали избрать бессмертие, они обмолвились, что из магов Стихий его выбрал лишь один, вернее одна. — Маг Воды, — продолжила она. — Прибыла из Сочи.

Эта женщина была единственной, кто, говоря, смотрел на меня. И я понял, почему же так трудно определить ее возраст: у нее было лицо молодой женщины и печальные глаза повидавшей жизнь… старухи.

Она замолчала и начала вновь, но в ее тоне больше не было официальности, от которой меня уже начало подташнивать:

— Интересно посмотреть на внука Егора… Если честно, не похож ни капли. Но внешне ничего. Мне нравятся его глаза… Ха! Похоже, он считает нас кучкой припадочных!

«Ба! Да у нее не глаза, а рентген!»

Захар бросил на меня умоляющий взгляд: «Молчи, прошу тебя, молчи!»

Я поджал губы и смолчал, но со своими глазами мне ничего сделать не удалось, и я отбил ее взгляд своим, не менее наглым.

— Как давно проснулся твой дар? — серьезно спросил маг Земли.

Я не хотел отвечать и не хотел вообще разговаривать с этими людьми. Я всегда доверял первому впечатлению. А о магах Стихий оно у меня сложилось далеко не такое положительное, как, по идее, должно было бы быть.

Но отвечать все же пришлось.

— Шесть дней.

Водуница откровенно расхохоталась. Огнев поморщился, а Почвин возмущенно воскликнул:

— Пять лет со дня смерти Егора, а вы начали учить его преемника меньше недели назад?! Да как мы можем сразиться с Темным Властелином, когда наш Ветер ничего из себя не представляет?!

— Беспомощен как младенец, — добавила Вода.

— Да он и есть новорожденный маг. И не известно, маг ли, — вставил Огонь.

— Как еще свечку сумел зажечь…

Я видел, как на скуле Захара заиграл желвак, но он сдержался. А я нет. Я вообще болезненно реагирую на оскорбления. В школе со мной никто не решался спорить, потому что я мог заспорить… ну, если не до смерти, то до истерики точно.

— Как-то вот сумел, — неожиданно для всех я заговорил. Очевидно, сдерживался слишком долго, потому как слова полились из меня как из рога изобилия, и никакой испуганный взгляд Захара не мог меня заставить закрыть рот. — И это значит, что я что-то из себя да представляю. Отчего вы так удивлены, что я зажег эту дурацкую свечку? Очевидно, вам понадобилось гораздо больше времени, чтобы обучиться этому. Кстати, я успел познакомиться не только с этим, — легкий взмах руки — и огромная свеча погасла.

Комната погрузилась в полную темноту. Свечку зажег Огнев, едва прикоснувшись к ней.

— Должен признать, — без всякой важности в голосе произнес он, — управляться с огнем я научился через месяц.

Почвин пожевал губу.

— Я с землей через три недели, — нехотя признался он.

— А я с водой через двадцать дней, — задумчиво произнесла Водуница. Она скривилась. — Что ж, парень, должны признать, ты быстро учишься. Я видела, как начинал твой дед. Ему потребовалось больше месяца, чтобы ветер полностью подчинился ему и не устраивал неприятных сюрпризов. Ветер категорически не желал его слушаться. Сколько ты пробыл на Облачной?

Я не знал и вопросительно посмотрел на своего наставника.

— Пять минут, — ответил он.

После этого у всех, включая Красова и Сырина, отвисли челюсти.

— Это так много? — неуверенно спросил я. — Очень?

— Очень, — сказала Водуница, изумленно глядя на меня. — Очень… очень мало! Пять минут… Твой дед совладал с ветром на вторые сутки, и то не окончательно.

— Я не знал, — прошептал Захар и тоже посмотрел на меня так, будто видел впервые.

— Еще бы, — хмыкнула она, — его учила я.

Я почувствовал себя совершенно не уютно. Похоже, я переплюнул деда. Да еще как! Но, по крайней мере, маги Стихий больше не смотрели на меня как на пустое место.

— Можешь закружить этот столик? — спросил меня Почвин.

Я пожал плечами.

— Могу.

На этот раз никаких лишних жестов я не делал, только пожелал, и стол закружился, слегка приподнявшись над полом, а ветер заиграл волосами присутствующих (кроме Красова, конечно, он же был лыс, как яйцо).

Когда я остановил ветер, Почвин вздохнул и торжественно заявил:

— Принимаем тебя в команду, маг Ветра!

Пренебрежения в его тоне как не бывало. Теперь все присутствующие смотрели на меня по-иному. Даже Захар. Думаю, он просто немного успокоился, потому что, несмотря на всю свою внешнюю суровость, мой учитель за меня чертовски боялся.