Ветер

— Господи! — Захар устало воздел глаза к небу и потер переносицу. — Никто не просит тебя притворяться камнем. Просто молчи, когда к тебе не обращаются.

— А если я не смогу промолчать? — нахмурился я.

— Сможешь, — сказал он с одновременными уверенностью и угрозой в голосе.

Единственное желание, которое у меня было в тот момент, это взять и уйти, наплевав на этих магов.

Но я не ушел. Почему? Еще спустя многие годы я думал, почему же я тогда не бросил все, не ушел, не стал жить как прежде. Думаю, виной всему мое проклятое любопытство.

И я пошел вслед за Захаром. Нет, мне не было страшно, но почему-то казалось, что я не должен туда идти. Наверное, это тоже можно назвать страхом, только не перед кем-то конкретным, а перед будущем, перед тем, что должно было произойти.

Мы вошли в Захаров подъезд и поднялись наверх. Он молчал, молчал и я. Что толку задавать вопросы? И вообще мне было не по себе.

Захар толкнул дверь, и мы вошли в прихожую его квартиры. Здесь было темно, совсем как в день моего посвящения.

Захар полез в шкаф и, точно как в тот раз, подал мне балахон с капюшоном. Я оделся без возражений. Если тогда эта одежда меня раздражала, то сейчас даже понравилась.

— Не спорь, не возражай, побольше молчи, — в последний раз повторил Захар, и мы вошли в полутемную темноту.

На этот раз комнатка, оказавшаяся при дневном свете не слишком большой, показалась мне просто огромной, даже бесконечной во мраке. Посередине стоял круглый стол, застеленный белоснежной скатертью. В центре прямо над столом в воздухе парили три ярко горящие свечи.

Вот теперь-то я почувствовал волнение. Надо сказать, обстановка была подобрана не случайно и вводила в панику моментально. Но я постарался взять себя в руки.

За столом сидели пятеро: Красов, Сырин и трое незнакомцев — двое мужчин и женщина. Я прищурился, как меня учили, и чуть не ослеп от яркости аур этой троицы. Ауры Красова и Сырина были невероятно тусклыми по сравнению с ними. Неужели я тоже вот такой вот ходячий факел? Как жалко, что никто не может увидеть собственное сияние.

— Проходите, Захар, Денис, — пригласил Красов. — Мы вас ждем.

В его тоне ясно читалось недовольное: «Где вы пропадали?» Но из уважения к Захару я удержался от комментариев и утверждений, что мы ничуть не опоздали.

Мы подошли к столу. Захар тут же пристроился на свободном стуле. Но мне, похоже, садиться было рано, потому как Сырин протянул мне свечу.

— Зажги!

Я уставился на свечку. Мне не дали ни спичек, ни тем более зажигалки. А теперь все уставились на меня, как на обезьяну в цирке. Это длилось не более нескольких секунд. Но, как известно, свои промахи и промедления чувствуешь гораздо острее. И, думаю, моего замешательства никто не заметил. Зато эти пару мгновений мне было очень «весело». Я точно знал, что читал заклинание Огня, но в упор его не помнил. Захар только обещал укрепить мою память, но пока ничего не сделал. Так что я остался один на один со своими способностями.

Напрягся, провел ладонью над свечой и пробормотал слова, очень надеясь, что заклинание, пришедшее на ум, именно то. А если нет? Ну, опозорюсь. Противно, но выхода не было. И я рискнул.

И выиграл! Фитиль вспыхнул. Моя первая зажженная свеча загорелась!

Красов сделал мне жест рукой, и я поднес свою свечку к уже парящим над столом и разжал пальцы. Она повисла рядом с остальными, после чего я вздохнул с облегчением.

Я сел на последний свободный стул. Никто по-прежнему не произносил ни слова. Я молчал, усердно делая вид, что для меня во всей этой обстановке нет ничего необычного, что я вообще привык сидеть в темной, как в полночь, комнате, когда на улице даже не начало смеркаться.

В это время наши четыре свечи начали кружиться, отбрасывая на крышку стола причудливые тени. Так продолжалось примерно минуту. Потом свечи замерли, а их пламя разгорелось сильнее. Оно переплеталось и удлинялось. А сами свечи вдруг приблизились друг к другу и… срослись. Над столом повисла одна толстая свечка, горящая ярким алым пламенем. Она дернулась и опустилась в центр стола.

«Зачем вся эта показуха? — думал я. — Чтобы запугать? Бесполезно. Заставить восхищаться своим могуществом? Не восхитили. А что дальше-то? Свечка расплавится и растечется по столешнице, а потом начнет капать на колени? И это, по-вашему, эффектно? По-моему, нет. Я вообще терпеть не могу запах парафина, так что свечками не увлекаюсь, спасибо… Фу-у, ну и надымили!»

Наконец, заговорил Красов. Он указал на меня.

— Позвольте представить вам, достопочтенные, потомка мага Ветра, Дениса Ветрова, недавно ставшего учеником Титова, желающего стать полноправным магом Стихии.

Три бледных при свете одной, хоть и большой свечи лица уставились на меня с холодным интересом. Казалось, их взгляды говорили: «Это может быть забавным, а если нет… уничтожить его мы всегда сумеем».

Повисла пауза.

«Придурки», — окончательно и бесповоротно решил я. Думают, я больше перепугаюсь, если дольше посижу? Черта с два, мне сиделось очень даже комфортно.

На этот раз заговорил один из Стихий, начинающий лысеть брюнет лет пятидесяти. Его голос зазвучал как гром в полной тишине, нарушаемой лишь треском свечи.