Ветер

— Придется, — отрезал я.

— Да ну? То, что ты меня слышишь, еще не дает тебе право мной распоряжаться.

— Я хочу тебе помочь, если ты откажешься, тебя просто-напросто усыпят и похоронят. Если похоронят, а то отдадут бездомным псинам, навряд ли они откажутся.

— А с чего тебе мне помогать? — ударился в подозрения кот.

— С того, — отрезал я. — Все. Надоело. Жить хочешь? Если хочешь, вылезай, и с глазу на глаз поговорим.

— Щас! Я вылезу, а ты мне укольчик — и в мешочек.

— А, кстати, чудненькая идейка. Спасибо, так и сделаю… Ну, ты идешь?

— Ладно, — вздохнул кот. — Если что, морду расцарапаю.

После этих слов из-за кучи рулонов вырулил толстенный серый котище с черными полосками на спине и огромными желтыми глазищами.

— Ну, и что дальше? — поинтересовался он. — Познакомимся, что ль?.. Пурген, — свое имя кот произнес, будто сказал не название слабительного, а высокий титул, князя как минимум.

— Денис, — представился я и для авторитета добавил: — Маг Ветра.

Котище выпучил глаза.

— Стихийный? — изумился он.

— Ага. Так что не спорь со мной.

— С тобой? — изумление на его морде сменилось презрением. — Да я хоть стихийного, хоть подзаборного одним когтем пополам.

— А ветеринар одним шприцем Пургенчика в вечный сон отправит, — напомнил я.

— Ладно, — сдался кот, гордо вскинув голову, демонстрируя, что проиграл бой, а не войну. — Каковы твои условия?

Я присел на корточки, чтобы поменьше возвышаться над собеседником, и выложил:

— Мне для магии нужен кот-хранитель. Хоть ты и смахиваешь больше не на хранителя, а на вредителя, меня не спрашивали, а просто поставили перед фактом, что моим котом будешь ты. Так что я спасаю тебе жизнь, беру тебя себе, а ты взамен утихаешь и не калечишь моих домочадцев.

— Кого это я калечу?! — взвился Пурген.

— Хозяйскую дочь, — наехал я на него фактом.

— Да я невинная жертва! — заорал он, благо обычные люди его не слышали, а то все бы с подъезда сбежались. — Это ее усыпить! Садистку!

— За что? — не понял я.

— За что? — Пурген немного успокоился. — Да за то… за то… Она меня кастрировать хотела! Вот.

Ну, что от такого возмутительного насилия кот лицо разодрал, охотно верилось. Тут я его прекрасно понял. Я вспомнил нашего соседского кота, так у того после операции вес поперло, пузо стало таких размеров, что он, бедный, еле лапками до пола достает.

— Не буду я тебя кастрировать, — чистосердечно пообещал я.

— Ну-у… — Пурген задумался. — Иметь хозяина, который тебя понимает, не будет совать тебе колбасу, когда охота рыбы… Ему можно почитать нотацию…

— Эй! — прервал я кота, которого явно понесло. — Ты мне нотацию — я тебе пинок. Без нотаций.

Пурген вздохнул.

— Ладно, любого хозяина можно приручить.

— Черта с два, — сразу предупредил я. Кот фыркнул. — Ну? Готов? Чего тянешь? Идешь со мной или ждешь смерти здесь?

— Иду, — и мстительно проворчал: — Я тебя выдрессирую.

— Дрессировалка не выросла, — огрызнулся я. — Давай залезай.

Кот тяжело прыгнул мне на руки и устроился не хуже любого сокола на предплечье.

— Ну, вези, Ветерок.

— Будешь звать меня Ветерком, буду звать тебя Пургенком.

— Это оскорбительно! — запротестовал «сокол».

— Это справедливо, — прервал я дальнейшие возмущения строптивого животного.

И мы вышли в прихожую.

Учительница широко распахнула глаза.

— Как это вы его… э-э… укротили? — выдохнула она.

— Укротил! Ха! — обиделся кот, но я ответил за него:

— Ко всем можно найти подход.

Но тут я увидел, что хозяйка уж слишком удивлена и обрадована спокойствием Пургена, что может по доброте душевной пожалеть киску и дать ему второй шанс.

Я тут же отступил.

— Но подход к вашему дикому коту — укол с успокоительным.

Захар довольно кивнул, а на лицо учительницы снова заползло расстройство.

— Если б не дочь, никогда бы с ним так… — произнесла она. — Но Пурген стал слишком агрессивен…

— Мы понимаем, — заверил ее Захар. — Не беспокойтесь.

И мы, теперь уже втроем, покинули квартиру. Пурген на радостях начал горланить песни, чем перебудил всех собак в округе, и был вынужден замолчать только тогда, когда Захар пригрозил тем, что сделает его немым.

***

Оказывается, дни могут пролетать незаметно не только, когда они полны прекрасных моментов.

Это был трудный день. И, как я прекрасно понимал, это был только один из первых трудных дней, которых еще должно было быть великое множество.