Дремучий случай

Как хорошо, что старик ушел…

Внезапно меня накрыла волна ненависти. Отомстить. Встать с этой проклятой койки и отомстить. Взять что-нибудь тяжелое, а лучше пистолет, и пойти перебить этих предателей к чертовой матери, отомстить. Отомстить…

Наверное, я упивался мыслью о мести не меньше получаса, представляя себя этаким суперменом, который внезапно врывается в комнату, где собрались его враги, и убивает всех без разбора.

А потом слезы ярости и бессилия высохли, и до меня вдруг дошло, что оно того не стоит. Я ничего этим не добьюсь, никто из них ничего не поймет, они сделали свой выбор, пойдя за Сазаном. Я ведь прекрасно знал, что с ним они не продержатся долго, их очень скоро переловят, если вообще не перебьют. А мне, в конце концов, это будет уроком — никому и никогда не доверять, только самому себе.

С этими мыслями я наконец уснул.

— Просыпайся, лекарство пора пить! — разбудил меня грубый голос моего спасителя.

— Какое еще лекарство? Дремучий случай… — пробормотал я и по привычке попытался повернуться на другой бок. И тут же окончательно проснулся, потому что при движении меня тут же обожгло болью. — Ух! — Я резко распахнул глаза.

— Доброе утро, — поприветствовал меня Прохорович. — Лекарство пить будешь? — И он покрутил у меня перед носом железной кружкой с отвратительно пахнущей настойкой.

Но, несмотря на вонь, я согласился, потому что не мог не признать, что по сравнению со вчерашним днем чувствовал себя гораздо лучше.

Взял кружку дрожащими руками, отметив, что уже могу ими шевелить, и выпил теплую настойку залпом, будто спирт. Фу, какая мерзость!

Я вернул старику кружку и откинулся на подушку, больше напоминающую мешок с опилками. Несколько минут стояло молчание. Прохорович возился у конфорки, видимо, готовя что-то поесть, а я молча изучал его. Интересно, на вид ему было не меньше восьмидесяти, но двигался он легко и непринужденно, как мужчина в рассвете лет.

— Зачем? — не выдержал и спросил я.

— Что зачем? — Мой спаситель недоуменно обернулся.

— Зачем вы меня сюда притащили? Лечите? Зачем вам это?

Меня все предали, все отвернулись, так почему совершенно чужой и незнакомый мне человек ухаживает за мной, лечит? Он же впервые меня видит.

— Ну-у… — задумался кладбищенский охранник. — В общем-то, незачем. По доброте душевной. Пойдет такое объяснение?

Неужели такая еще бывает? Я больше не верил в бескорыстность. Еще недавно такое объяснение действительно бы прошло, но сейчас я во сем искал подвох. Не бывает доброты душевной, человеческая душа способна только на жажду денег и власти.

Кажется, по моему лицу старик все понял.

— Эх ты, — вздохнул он. — Ну ладно, ладно. Это не доброта, это убеждения. Я иду, смотрю: мальчонка лежит, дышит еще, но уже еле как. Что ж, мне надо было мимо пройти? Я, милый мой, в судьбу верю и знаю, что ничего на свете просто так не делается. Раз сразу тебя не убили, значит, не время тебе еще уходить, а я не зря мимо шел, стало быть, за тем меня вдруг и понесло бутылки собирать именно в этот день и час. А раз столько совпадений, не мог я уже мимо пройти. Знать, судьба такая, хочешь - не хочешь, а надо мальцу помочь. А если б время твое пришло, ни я, ни кто другой тебе бы помочь не сумели. Стало быть, не сделал ты еще того, зачем родился.

Дремучий случай, фаталист кладбищенский.

Я страдальчески закатил глаза. Вот чего еще не хватало для полного счастья, так это послушать лекцию про сущность бытия.

— Я не верю в судьбу, — пробурчал я и отвернулся, всем своим видом давая, что разговор закончен.

Однако старик намека явно не понял.

— И зря, милый мой, зря… Тебя как звать-то, парень? — вдруг спохватился он. — Вчера, кажись, так и не представился.

Почему-то захотелось наврать, сказать, что я какой-нибудь Петя Сидоров, и вообще я нездешний. Но врать я не стал, все-таки этот человек спас мне жизнь.

— Роман.

Старик прищурился, внимательно изучая меня.

— А что? — хмыкнул он. — Тебе идет. Ну что, Ромка, как себя чувствуешь?

Я поморщился.

— Чувствую себя инвалидом. Но значительно лучше, чем вчера. — Это была правда, сегодня я мог хоть на койке ерзать и кружку держать, а вчера вообще был как живой труп. — Спасибо вам, — сказать это было труднее, я не привык благодарить, тем более посторонних. Да я и, вообще, не помнил, чтобы мне в последнее время кто-нибудь помогал без какой-либо выгоды для себя.

— Через пару дней на ноги встанешь, — пообещал старик. — Это настойка приготовлена по особому рецепту, который еще от моей бабки достался, любого поднимет. Если ему не пора, конечно.

Ну вот, опять он про судьбу начал, а я-то обрадовался, что тема закрыта.

— Сейчас у меня нет сил с вами спорить, — признался с тяжелым вздохом.

Старик хмыкнул.

— Оно и правильно, сил тебе набираться нужно. — Он встал и закинул на плечо вылинявшую авоську. — Я пойду пройдусь по делам, вот приду и поболтаем.