Страница 98 из 139
- Предательство! Бессилие! Ненависть к самой себе! – злая насмешка коснулась губ Лельки. – Разве тебе, благородному рыцарю, они знакомы?
Я покачнулась, потому что мне был известен ответ. Тьма подданных обступила со всех сторон, и Рис, и Лелька уже не виделись мне людьми – размытые тени, готовые слиться в одну и поглотить меня целиком.
Дух ледяным ветром дотронулся до моего тела, скользнул по ногам, закрутив подол платья, и я применила силу, возвращаясь в реальность.
- Хватит! – заморозила спорщиков, погасила пламя, прогнала мрак, окутывающий сознание, и разобралась в чужих чувствах. Посмотрела на эрт Вэрона:
- Как ты стал клятвоотступником? – щелкнула пальцами, разрешая ему говорить.
Мне не хотелось, чтобы все получилось именно так, но другого пути остановить зарождающееся безумие не было.
Рис не отвел глаз, ответил твердо, без колебаний:
- Как и многие другие ар-де-мейцы! Сколько их было до меня? – его вопрос повис в воздухе, а мне стало трудно дышать, потому что слышала, как наяву, каждую невысказанную фразу.
Не выказала свою слабость, прикусила губу до боли, но она не спасла, и я опустилась на пол, чтобы не видеть никого – только исхоженную тысячами ног каменную плиту.
Рис тяжело присел рядом, суетливо вытащил из-за пазухи глиняную фляжку, замешкался, размышляя, и протянул ее мне.
Поначалу показалось, что задыхаюсь, и закашлялась с непривычки, второй и следующий глотки дались мне легче, но в голове, как ни странно, прояснилось, а сил прибавилось.
- Сколько? – спросила у него, потому что была обязана узнать это. Передала фляжку обратно, глядя в лицо пристально, чтобы не упустить ни единой эмоции.
Эрт Вэрон встретился со мной глазами и отозвался:
- Вы третья, кому я дал клятву верности, - вдохнул, - и надеюсь, последняя! – ощутила глубокую веру, полыхающую в его душе, подобно яростному лесному пожару. – Той ночью в Хрустальном городе я не лгал вам, моя королева! – поднял руку, отсалютовал флягой, сделал жадный глоток.
Громкие хлопки и фырканье оповестили, что думает Лелька о словах Риса. Я отвлеклась, повернувшись к ней:
- Ну, а ты за что коришь себя?
- Знаешь, а спрашиваешь! – надменно вскинулась она, и я опять сказала:
- Верно, мне известно, что ты желаешь скрыть, мучая себя воспоминаниями! – слабое ночное зрение не позволило мне увидеть выражение лица альбины.
Но ее тихий ответ был слышен отчетливо:
- Помню…каждый день… час… минуту, - помедлила и выбрала откровенность. – Это нелегко - жить воспоминаниями, чтобы в настоящем не повторить своих ошибок, знать, как опасна слабость, и что несет в себе страх! – приземлилась с другой стороны, протянула через меня руку, и Рис без промедлений вручил ей флягу.
Сейчас я видела шрам, уродующий миловидное лицо альбины, но понимала, что на сердце Лельки есть другие отметины, изменившие ее саму.
Эмоции кипели внутри альбины, душили ее, подсказывали, что правильно. Она сражалась с ними, не выпуская флягу из рук, делая быстрые глотки.
Молчание мучительно, но нарушить его никто не осмелился. Мы с Рисом ждали ответ Лельки, и она заговорила:
- Ты спрашивала, почему я храню эту боль, берегу ее, - девушка повернулась ко мне, пальцы ее дотронулись до красной линии на щеке. – Я скажу! Важно помнить не только эту полоску, но и ком в груди, и нарастающую панику, и желание бежать на край земли, обезумев от ужаса! Я буду помнить удары веток по лицу, хлесткие, как прикосновения кнута, и застилающие обзор слезы… Рис, - она выдвинулась, чтобы увидеть рыцаря, - я тоже клятвоотступница… Меня прокляли и люди, и Хранители, - умолкла, приложившись к горлышку.
А я подавила стойкое желание зажмуриться и зажать уши, чтобы не видеть и не слышать. Только не сбежать от предначертанного, не уйти от обязательств, не избавиться от дара. Как наяву, и глаз закрывать не нужно, чтобы вспомнить ту давнюю битву за Ар-де-Мей.
Вопли, грохот, когда войско Беккит ворвалось в Хрустальный город, только сейчас я видела все глазами альбины. Лица тех, что знает, и тех, о ком успела позабыть, дикий ужас и безнадежное отчаяние. Ветер свистит, мелькают стволы сосен, пока ноги сами несут через лес. Кроваво-красный закат над холмами, шум битвы за спиной, говор бурной реки… Куда я бегу?.. Не пора ли остановиться?.. Дыхание сбивается, взлетают к облакам белые облачка пара, кричат, кружат растревоженные вороны…
- А потом случилась моя первая настоящая битва, - зашептала сбоку альбина. – Два наемника, два могучих воина, и … Помнишь, какой я была?
Кивать не стала, только порывисто сжала ее ладонь, но Лелька и не заметила, увлеклась рассказом:
- Я получила свое, едва успев выхватить меч из ножен… Тот, Ниа, что изготовил для меня эрт Эйс!