Страница 115 из 139
- Нет!
- Отойди! – сдаваться не собиралась, обязана была проведать брата.
- Нет! – уверенно, не делая отступлений, повторил Лион. – Вы поставите под удар нас всех!
Приготовилась возражать дальше, подумывала над тем, чтобы применить силу, но тут на мою талию опустились знакомые руки.
Резко развернув, Алэр прижал меня к стене своим твердым телом. Навис, но в глазах нет угрозы, только обида, смешанная с просьбой, и вопрос.
- Веришь мне?
Мой гнев схлынул, и я нашла в себе силы сделать кивок. Супруг продолжил разговор:
- У тебя другие обязанности, моя госпожа, потому и мне позволь заняться делами! – и пообещал. – Я увижу твоего брата!
Снова согласилась, вздохнула и повернулась, чтобы уйти.
- Я помогу Ганнверу! – донеслось мне в спину, и я обернулась к Рейну, безгранично ему доверяя.
И если бы не стоящие рядом люди, то непременно призналась ему в любви. Сейчас она переполняла меня, и хотелось разделить это чувство с тем, кому оно предназначено.
Уходила с легким сердцем, зная, что Алэр не подведет. Теперь судьба брата в надежных руках.
В коридоре, торопясь занять себя хоть чем-нибудь, налетела на какого-рыцаря в красно-золотом плаще, подняла голову и узнала старого знакомого. Радости и волнения не выказала, да и он вежливо склонился в поклоне, уступая дорогу. Лишь на миг сверкнул глазами, давая знать, что помнит обо мне и найдет способ поговорить наедине.
Роскошное бархатное платье, расшитое серебряными нитями, украшенное кружевом и мелкими алмазами. Тяжелое, передвигаться могу очень медленно, но положение обязывает. Изысканная прическа; драгоценности на руках и груди; атласные туфельки, которые совсем не греют озябшие ноги, ступающие по холодным камням и промокшей земле – супруга лорда Нордуэлла должна выглядеть роскошно, как и он сам.
Северный ветер с легкостью трепал плотный подол, стремился взъерошить идеально причесанные локоны; снег с дождем давно промочили туфельки, но я стояла во дворе, не обращая внимания на возникшие неудобства. До мелочей ли мне было? Думала об иных заботах…
- Почему ты здесь, эра? – неслышными шагами подошел ко мне Гурдин и, не повышая голоса, задал свой вопрос.
- Жду, - только и вымолвила я, потому что не хотела признаваться в том, что пытаюсь ускорить неумолимое время.
- Что так страшит тебя? – старец проявил настойчивость.
- Она, - вынужденно созналась ему, но Гурдин больше моего знал о том, что гнетет новую госпожу.
- Красавица са'арташи, - сказал так, чтобы хорошенько осознала и прониклась, но я осталась безмолвна, понимая, как старец прав.
- Что знает она? – он продолжил смущать мою душу.
- Многое, - глядя в темное небо, отозвалась я.
- Почему?
- Она такая. Считает, что должна знать обо всем…
- Такая? Сильная, умная, смелая, прекрасная и обольстительная? Она должна быть такой, не так ли? – Гурдин обошел и постарался поймать мой мрачный взор.
- Да, должна… - эхом откликнулась я.
- А какой должна быть ты, эра? – опираясь на посох, старец смотрел прямо на меня.
И в эти мгновения я оказалась не способна отвести взгляд, только взирать на ир'шиони, не в силах сделать нечто другое.
- Я? – получилось выдохнуть.
- Ты должна стать такой же, северная королева, иначе тебе не победить в вашем противостоянии! – выразительно приказал Гурдин, и я, едва шевеля губами, изрекла:
- Я должна стать такой же, как Беккитта – сильной, умной, смелой, прекрасной, обольстительной!
- Для начала взгляни в лицо своим страхам, перестань бояться прошлого, извлеки из него урок и забудь! – сказал и оставил меня одну, словно слился с вечерними тенями, взлетев к небесам.
Суматошно огляделась, но старца нигде не было видно. Помотала головой, прогоняя наваждение, гордо вскинула подбородок и сделала свой выбор. Хватит трястись во дворе – пора занять место рядом с лордом, показать всем, кто владеет этими землями!
Подходя к главному залу, замедлилась, но не потому, что все еще сомневалась. Здесь царила суета, несколько слуг щебетали, расточая любезности какому-то толстяку из свиты Беккит. Именно поэтому я обратила внимание на стремящегося зайти в зал человека. Круглый, невысокий, на его голове красовался ярко-желтый парик. Да и сам человечек весь искрился в свете многочисленных свечей, освещающих коридор. На одежде дорогие каменья, шею отягощают золотые цепи, переливается камзол, украшенный павлиньими перьями.