Страница 39 из 133
Вопреки словам, Вика откровенно скучала под тихий рассказ пожилой женщины. Один лишь факт, что ей приходилось тратить время на пациентку Синички, выводил женщину из себя. Но в этот раз на необходимости психологической консультации настояла заведующая отделением, и Виктория не решилась на открытую конфронтацию.
К тому же в ее жизнь снова ворвался Эд, и это наполняло все ее существо предвкушением. Она хотела его всегда и везде, и уже не надеялась заполучить снова. Хотя «заполучить» применительно к Эду казалось не совсем подходящим словом. Он жил сам по себе: поступал, как хотел, говорил только тогда, когда не оставалось другого выхода, не привязывался ни к кому и ни к чему, и вряд ли для него существовали хоть какие-то авторитеты.
Но стоило ему появиться рядом, Вика тут же забывала обо всех других мужчинах. Сегодня, когда в больничном коридоре ее перехватил несостоявшийся, почти несостоявшийся, любовник-«очкарик» и, боязливо оглядываясь по сторонам, начал сбивчиво объяснять, почему вчера проигнорировал назначенное свидание, Вика открыто расхохоталась ему в лицо. Парень не догадывался, как ему вчера повезло, что он не попался на глаза Эду.
Вика просто обошла окулиста, и даже не пригрозила ему расплатой. Ночь с Эдом сделала ее чересчур мягкосердечной, но не умерила аппетит.
Подавив зевок, Виктория думала о том, как замечательно было бы сейчас кувыркаться в кровати – и не только в ней – вместе с Эдом, а не выслушивать старую маразматичку.
– …одна в огромной квартире.
Вика встрепенулась после этих слов.
– А ну-ка, Тереза… э–э… – она посмотрела на титульный лист истории болезни, – Вацлавовна, повторите еще раз последнее предложение.
* * *
– Яна, можно тебя на минутку?
Она делала вид, что не слышит и не видит его, в надежде, что парню рано или поздно надоест ее преследовать. Девушке вполне хватило вчерашних обвинений. Кстати, весьма несправедливых.
Яна размышляла над резкими словами первую половину ночи, отыскивая все новые и новые доводы в свою пользу. Их оказалось предостаточно, но уснуть они ей не помогли. Лучше бы она решилась, и таки пригласила к себе Остапа, тогда не было бы настолько обидно. Наверное.
Во второй половине бесконечной ночи ей в очередной раз приснился все тот же ужасный сон, в котором она чувствовала себя жалкой и беспомощной. Давненько он ее не беспокоил.
Яна проснулась с тупой головной болью и в плохом настроении, и сейчас не собиралась ничего и никому доказывать. Пусть думает, что хочет.
Синичка ускорила шаг, стараясь оторваться от Дубовского, но тот с упорством одержимого шел за ней. Не бежать же ей от него, в конце концов? Что подумают о них окружающие? Видимо, ей таки придется выслушать от него очередную порцию нравоучений.
Яна остановилась так резко, что Виталик едва не сбил ее с ног. Он невольно ухватился за девушку, чтобы не свалить на пол.
– Извини.
– За что?
Яна удивилась мрачному спокойствию в собственном голосе. Она, конечно же, понимала, за что Виталик извиняется, но ей хотелось услышать это от него.
– За то, что… толкнул.
Пожалуй, растерянным Дубовского она видела впервые. Обычно этот парень казался достаточно уверенным в себе. А тут – ни привычной широкой усмешки, ни смешинки в глазах, ни легкой развязности типа «Вот такой я симпатяжка». Только брови хмурит, да взгляд в сторону отводит.
Яна подождала еще мгновение, давая возможность парню извиниться за вчерашнее, но Виталик молчал. Тогда она повернулась спиной и отправилась дальше, но уже медленнее, поскольку на них стали оборачиваться коллеги и больные. Синичка же не любила находиться в центре внимания. Дубовский пытался идти с ней рядом, приноравливаясь к шажкам, но продолжал молчать. Этот мужчина начинал ее раздражать.
Он явно планировал сообщить что-то еще, но, видимо, не знал, как это сделать, а Яна не собиралась ему помогать. Никто его за язык не тянул. И хотя со вчерашнего вечера ее злость слегка поутихла, прощать Дубовского без извинений и уговоров она не собиралась.
Синичка пыталась выглядеть невозмутимой, но долговязое, большое тело, передвигавшееся мелкими рывками, смотрелось комично. Яна внутренне усмехнулась, но на лице сохранила безразличное выражение.
– Я…
«Ну-ну, продолжай, парень. Извиняться – не самое легкое занятие. К тому же подобное косноязычие – торжество справедливости. Не только одним девушкам заикаться в твоем присутствии».
Подобные размышления еще больше подняли Яне настроение. На мгновение она удивилась ехидным мыслям по отношению не к кому-нибудь, а к своему бывшему кумиру, но быстро отмахнулась от сомнений в их правильности. Он заслужил их, все до единой, и еще многие сверх того.
– Ты…
«Одни местоимения. Где же глаголы, прилагательные?»