За что, Господи?

Но он промолчал, он не предложил. Он почему-то не пред-ло-жил! Такого не должно быть! Ну не должно же быть такого, в смятении подумала она. Не долж-но-о!

Она стояла, не шевелясь, и смотрела, как он уходит, сказав лишь – «До свидания», и в знак подтверждения сказанному, коротко кивнул головой. Уходит! Уходит всё дальше и дальше от неё по заснеженной дорожке, а затем, завернув за угол больничного корпуса, и вовсе исчезает из виду…

Глаза Светланы вдруг что-то защипало, и непрошеные слёзы туманом застлали всё вокруг.

«Улетел мой сокол ясный, улетел», пришли на ум откуда-то запомнившиеся слова. Господи…! Ну почему в жизни так получается? Вот только что было счастье – она могла потрогать его руками и, вмиг его не стало. Оно растаяло, словно туманная дымка в летнее прохладное утро, оно растаяло под нежаркими утренними лучами солнца.

Спустившись с пандуса, она медленно побрела, опустив голову и вытирая катящиеся по щекам слёзы. Грустные мысли теснились в голове, навевая печаль и тоску… «Вот тебе бабушка и Юрьев день» - вспомнилось ей и, вослед «Как встретишь Новый год - так и проведёшь его».

Даа… уж чего хуже можно придумать - не придумаешь. Видно судьба у меня такая, продолжали бежать мысли в голове, как она хочет, так и вертит человеком. Вот захотела она поманить меня счастьем - поманила, да тут же и отобрала…. Не раскрывай рот широко, Светка - этот сладкий кусочек может не попасть в него, а только губы помажет…. Вкус почувствуешь, а съесть не съешь…. Так-то, девочка!

Почему так, я не понимаю? - обиженно спросила она у того, кто распоряжается нашими судьбами?

Но он не ответил ей, он промолчал.

Вокруг, от ярко светящего солнца, всё блестело. Каждая снежинка, отражая свой неповторимый свет, нет-нет да зацепит, как-бы играя, своим лучиком Светлану. То пройдётся по щеке, то пощекочет её хорошенький носик, а то, вдруг, как брызнет всеми цветами радуги прямо в глаза…. Тогда Светлана щурилась, отворачивалась, но слепящие лучики и тут находили её.

Она понарошку сердилась, закрывалась от них рукавичкой, но лучики не отставали, продолжая свою весёлую игру и, Светлана не выдержала. Она сдалась на милость победителей, как крепость сдаётся смелому, храброму рыцарю.

Слёзы постепенно высохли. На щеках опять заиграл румянец, а на чуть полноватых, розовых, нежных губках, появилась едва заметная, как раннее солнышко, улыбка.

Навстречу стали попадаться редкие ещё, прохожие. Город пробуждался и, набирая скорость жизни, готовился к трудовым будням.

В права вступал Новый Век! Век надежд и разочарований, встреч и разлук, горя и радости!

Я тоже вступаю в этот новый, неизвестный ещё никому, загадочный век, и каким он будет для меня, я не знаю - утверждая и спрашивая, шептала Светлана. Ах, как хочется, чтобы он оказался для меня добрым, и чтобы меня полюбил тот мужчина с голубыми глазами.

Затем, её мысль перекинулась на более глобальный вопрос - «А что же он даст, этот Век? Чем наградит всех людей?» - размышляла она, идя по улице и всматриваясь в лица встречных. И не находила ответа. Да и как его найти – «ответ», на совсем, совсем не простой вопрос? Ответ, который ищут люди со дня своего рождения и до глубокой старости. Ответ, скрытый за семью замками или, как будет более правильно - печатями?

Она шла по улице…, по улице, на которой ей был знаком каждый дом, каждая дверь во двор и, даже каждая кошка, греющаяся на солнышке, на подоконнике за стеклом. Она ходила по этим улицам, по этому городу вот уже шесть с лишним лет: пять с половиной лет студенческой жизни, и почти год работы в больнице…

…Шесть, нет, почти семь незабываемых, прекрасных по-своему, лет её жизни. И вот, среди покоя и неги пришла гроза в её девичью жизнь! Она налетела неожиданно, необузданным ураганом, ломая всё на своём пути, вырывая с корнем деревья и завывая…

Так думала Светлана, вспоминая преподнесённую ей, казалось, самой судьбой, встречу с тем человеком, с человеком, в которого она сразу и безоглядно влюбилась, и, с которым готова была пройти рядом всю свою жизнь.

Где же ты сейчас? - спросила она шёпотом у пространства. Что делаешь?

Глава десятая

НИКОЛАЙ

Он шёл по коридору, опустив голову и заложив, как ему приказал охранник, руки за спину, а позади громыхали армейские ботинки со шнуровкой. Коридор был длинный, а пол, проплывающий у него под ногами, был застелен грязного цвета линолеумом с, кое-где, рваными проплешинами.