Страница 5 из 60
(Гора Ачо - Абила)
Корабль, на котором теперь находился Фредерик, плыл подле Африканского берега и вскоре вошёл в пролив, ширина которого была лишь двенадцать морских миль. И даже в тумане было видно, что в некоторых местах он был даже не шире семи. Восходящее солнце постепенно рассеяло туман. Показались высокие горы на обеих берегах: Испании и Африки.
Прозрачные испарения облаков медленно исчезали, разносимые ветром, и рисовали напоследок бесчисленные образы, фигуры, а на горах задерживались, венчая вершины белыми кудрями...
Вскоре показалась и гора, похожая на обезьяну. То была гора Ачо, или, как раньше называли, — Абила. Она возвышалась белой головой, а течение и ветер быстро несли корабль мимо, и уже в час пополудни якорь был брошен между мысом Карнеро и горою Гибралтара.
Когда на берегу Испании, в городе Тарифа, была совершена остановка, Фредерик остался там ещё на пару лет заниматься изучением Испании, её языка и традиций. Он снимал комнату у одного небогатого торговца, но революционные волнения вокруг всё больше и больше мешали наслаждаться своим временем, жизнью.
Так, когда прибыл к берегу русский корабль, он напросился плыть дальше с ними до следующей остановки, как и путешествовал до этого.
Русские всегда восхищали его и не только потому, что у родного отца были русские друзья, но и сам уже не в первый раз убеждался в широте души русских, их желании прийти на помощь и в том самом патриотизме, которому завидуют остальные страны.
Находясь и общаясь с моряками этого корабля, Фредерик чувствовал себя, как дома. Они часто отдыхали вместе то на берегу Испании, то в кают-компании, где одни играли в лото, бостон или шахматы, другие — читали либо заботились приготовлением чая.
Кают-компания напоминала гостиную. Там был камин, столики, диваны, зеркала. Так, когда снова прогудели в половине шестого к отдыху, все вновь собрались вместе. Фредерик помог развести огонь в камине, сел напротив и закурил трубку.
-Эх, дружище, надобно тебе и наши края изучить поболее, - придвинул стул и сел рядом один из моряков.
-Да, с твоим знанием русского будет проще, чем в Египте! - поддержал лейтенант, сидевший за столиком возле и налил себе пунша. - Всегда восхищаюсь людьми, знающими столько языков!
-Арабский мне выучить не удалось пока что. Времени не было, - улыбнулся Фредерик, любуясь алым пламенем в камине. - Но вы правы, господа, русский я знаю лучше других! Всё, благодаря отцу.
-Жизнь коротка, чтобы изучить всё, - поддержал его один из гардемаринов, и все дружно подняли очередной тост:
-Виват, жизнь!!!
-Виват! - улыбался и лейтенант, допив свой пунш.
В тот вечер Фредерик с тем лейтенантом разговорились. Разговоры о России, впечатления, похожие мысли позволили им познакомиться поближе и снова убедиться, что мир мал. Молодой лейтенант, как оказалось, знаком с другом его отца, и далее их беседа оказалась ещё более открытой...
Так, поступило предложение остаться на русском корабле, чтобы отправиться в Россию, и Фредерик сразу согласился, радуясь предстоящим событиям. Он уже забрал вещи от испанца, у которого жил, попрощался с ним и стоял у лодки с русскими моряками, чтобы отправиться в путь.
Там временем его вдруг окликнул женский голос. Она позвала его по имени, и Фредерик оглянулся. Не веря своим глазам, он смотрел на ту самую испанку, на Летисию, из-за которой пришлось бежать из Египта, пока ярость её любовника не возросла.
Взглянув на неё с вопросом, Фредерик медленно подошёл. Летисия не медлила. Она сразу достала из рукава свёрток. Всё происходящее в Египте Фредерику вмиг вспомнилось: и как спасли Летисию от пиратов, и как похожий свёрток подарил ему её благодарный любовник, и как Летисия в последнюю ночь победила соблазном...
-Es el colmo! (Это уж слишком!) - усмехнулся Фредерик, не собираясь принимать опять подобный подарок, но Летисия всунула свёрток ему в руки.
-Es tan corto el amor y tan largo el olvido... (Любовь так коротка, а забывается долго...) - прослезилась она и поспешила уйти.
-Espera! (Подожди!) - крикнул ей вслед Фредерик, но Летисия убежала.
Броситься за нею следом и хотелось, и нет, но Фредерик просто сделал шаг и остановился. Он открыл свёрток. Да, это был тот самый план некоторого здания в Петербурге, как когда-то сказал любовник Летисии. Только теперь там было приписано Gebhardt. Вздёрнув бровью, Фредерик спрятал бумагу на груди...