Страница 7 из 15
— Дядя Миша, вы серьезно? — Таня грустно улыбнулась. — Вы видели, что на улицах?
— Видел… Да только тебе зачем бороться с этим? Тебе-то!..
— А кому, если не мне, — Таня встала со своего места, взяла пустой стакан и понесла его в мойку.
Тут Таня вспомнила, что тот блондин обещал зайти к ней, причем с другом. «Только бы не сейчас, — испуганно подумала она, чуть не выронив стакан из рук. — Только бы не сейчас!.. Когда угодно — завтра, послезавтра, но только бы дяди не было!»
— Тань, — донесся голос мужчины из зала, — я тут переночую?
— Хорошо, — кивнула она. — Я вас запру и домой пойду, а утром зайду за вами.
***
Утром, на рассвете, Таня выскочила из квартиры Лизы и понеслась к бару. Она боялась, что дядя Миша заждался ее, что она опоздала. Но, когда она вошла в бар, то тот спал еще, улегшись на одном из столов.
Разбудив его, Таня сунула ему хлеб и стакан воды. Она торопила его — ей не терпелось, хотелось скорее попасть в отряд.
Они не шли по центральным улицам — дядя Миша боялся попасться немцам — его уже давно искали. Приходилось пробираться какими-то тихими, богом забытыми двориками. Все еще спали.
Когда же они остановились возле небольшого двухэтажного дома, мужчина осмотрелся и поманил Таню за собой в подвал. Сначала она ничего не могла разобрать — вокруг одна темнота, в которой дядя Миша легко ориентировался, ведя ее за собой. Наконец глаза привыкли — она стала различать очертания какой-то мебели, хорошо видела стены.
Тут они повернули последний раз и оказались в маленькой комнатушке. Здесь стоял стол, за которым сидел мужчина средних лет, куривший трубку. В свете лампы, которая освещала его со стола, его лицо казалось серьезным и даже немного грозным. Рядом с мужчиной стоял молодой парень, который держал в руках какие-то бумаги.
— Михаил Михайлович, вот, племянницу привел, — произнес дядя Миша, подходя к столу. — Эх, побьет меня твоя мать за такое…
Коротко обрисовав ситуацию, дядя Миша замолчал. Таня все это время стояла возле стены и просто ждала, что скажет тот мужчина, сидящий за столом.
— Ты уверена, что ты действительно хочешь этого? — спросил он, смотря на девушку.
— Да! — быстро ответила она. — И еще…
— Что?
— И еще у меня есть бар. Точнее, он не мой, но хозяева уехали, так что я теперь за главную… И тут один немец, офицер… В общем, я смогу обслуживать немцев, получая от них информацию.
Таня тут же поймала на себе два взгляда — дядин и того парня. Оба смотрели удивленно. Но почти сразу же взгляд дяди изменился, и Таня ясно прочла в его взгляде: «Не вздумай!».
— А что, — мужчина усмехнулся, — неплохая идея.
Он произнес еще несколько предложений, из которых Таня запомнила лишь то, что ее приняли. Почти приняли — оставалось лишь произнести клятву. Она не верила своим ушам.
Спустя час, когда в подвале появились еще несколько мужчин в форме и двое парней в штатском, Таня, стоя в самом центре, начала произносить клятву:
— Я, Татьяна Зимина, вступая в ряды членов антифашистской подпольной организации перед лицом своих друзей по оружию, перед лицом родной многострадальной земли, перед лицом всего народа торжественно клянусь: беспрекословно выполнять любые задания организации; хранить в глубочайшей тайне все, что касается моей работы здесь. — Она на секунду замолчала, быстро оглядев всех, вдохнула побольше воздуха и продолжила: — Я клянусь мстить беспощадно за сожженные, разоренные города и села, за кровь наших людей, за мученическую смерть героев-соотечественников. И если для этой мести потребуется моя жизнь, я отдам ее без минуты колебаний. Если же я нарушу эту священную клятву под пытками или из-за трусости, то пусть мое имя, мои родные будут навеки прокляты, а меня саму покарает суровая рука моих товарищей. Кровь за кровь, смерть за смерть!
Повисло молчание, как только она закончила свою речь. Сердце стучало в груди с такой силой, что Тане казалось, что оно вот-вот выбьет ей ребра. Колени подкашивались, руки дрожали.
Она была принята в антифашистскую подпольную организацию Югова. Окончательно и бесповоротно.