Страница 5 из 11
— Проклятый конь, это ты виноват, что я упал, поэтому я тебя накажу, — резко вытащив из кармана нож, он показал его жеребцу. — Ну что, теперь страшно?
Твен сидел за Красавчиком, не шевелясь, слышал разговор пьяного отца и видел всё, что тот делает. Он чувствовал страх Красавчика, который передавался и ему тоже. Нужно выбрать момент и действовать... Сейчас! Мальчик резко вскочил, схватил кнут и что есть силы ударил по крупу жеребца.
Реакция коня была моментальной: он испугался и заржал, неожиданно для Уилла встал на дыбы, передними ногами ударив его в грудь с такой силой, что тот отлетел на несколько метров вперёд и ударился о стену. Твен успел отскочить от коня, поскольку задние ноги могли рефлекторно ударить тоже.
— Молодец, Красавчик, ты всё сделал правильно и… извини за кнут. С меня ведро сладкой моркови, — он погладил и поцеловал морду жеребца. Конь особо не сопротивлялся, лишь в очередной раз отрицательно покачал головой, как бы говоря о том, что эти лобызания ни к чему.
Из закутка выскочил Марк и подбежал к брату.
— Вот это да! Вот это вы даёте с Красавчиком! Ну прям как в «Зорро»! — мальчик подошёл к жеребцу и погладил морду. — Молодец, Красавчик, ты наш герой. А что с Уиллом? Что-то он не шевелится совсем. Умер, что ли? — взгляд Марка остановился на Твене, который стоял рядом с приёмным отцом.
— Я не знаю, у него изо рта кровь течёт. Наверное, надо позвать врача.
— Тогда я позову, — сорвался Марк с места, чтобы бежать за помощью.
— Нет, стой! Иди в дом, только смотри, чтобы тебя никто не видел. И рот на замок! Я сам побегу за помощью. Не хватало того, чтобы узнали, что мы вместе были в конюшне.
— Хорошо, я постараюсь. Ну я пошёл? — близнец отвернулся от Твена и направился домой, оглядываясь по сторонам, чтобы его никто случайно не увидел.
В доме была только жена Уилла — Тина, их приёмная мать. Она почти никогда не выходила из дома, смотрела за близнецами и вела домашнее хозяйство. Вот она-то и увидела в окно, что Марк выходил из конюшни. Выглядел он подозрительно и постоянно оглядывался по сторонам, как будто чего-то опасался. «Что это с ним и где его брат?» — промелькнуло у неё в голове.
Марк приблизился к двери дома, оглянулся по сторонам и медленно открыл дверь. Та предательски заскрипела, оповещая всех, что кто-то вошел.
— Вот же зараза! — прошептал мальчик.
Не успел он подняться по лестнице, как над ним грозовой тучей нависла Тина.
— Где ты был, маленький засранец, и где твой брат? Отвечай немедленно!
— Я... я… гулял на улице с мальчишка… — не успел он договорить, как получил оплеуху.
— Не смей мне врать, гадёныш! Отвечай, ГДЕ ТВОЙ БРАТ?
— Тина, я не знаю, не знаю, кажется, я видел, как он пошёл в конюшню дать лошадям еды.
— Я видела, как ты вышел из конюшни. Что вы там делали вдвоём?
— Я хотел посмотреть на Красавчика, он такой классный, как конь у Зорро.
— У какого ещё Зорро? Что ты несёшь? Иди в свою комнату, не путайся у меня под ногами, — она повернулась, тяжело вздохнула и пошла на кухню готовить обед на свою большую приёмную семью. «Этот братец скрывает что-то от меня, но не будь я Тина Уилл Браун, если не узнаю правду. Говорила я Уиллу, не нужно было брать этих выродков, прокляты они, как и вся их семья…» — женщина сбросила с себя фартук и быстрым шагом направилась в конюшню.
Твен бежал по дороге в сторону больницы. Он бежал быстро, но страх того, что он мог убить Уилла, убеждал бежать ещё быстрее. «Только бы успеть, только бы успеть спасти его. Я же не хотел убивать, а так, испугать немного, чтобы отстал от нас и больше не бил», — с такими мыслями Твен старался ускориться изо всех сил.
Когда до больницы оставалась пара кварталов и поворот налево, мальчик вдруг остановился как вкопанный. Перед ним простиралась дорога, ведущая на свободу. Туда, где нет истерички Тины и злобного Уилла, где нет подхалимщиков и прислужников папаши, нет постоянной боли и страха, что умрёшь или не встанешь от очередных ударов взрослых. Твен потрогал шишку на голове — она ещё окончательно не зажила, и прикосновения отзывались острой болью. Поморщившись, он со злостью подумал о том, что эту шишку и все остальные синяки и удары на теле, шрамы на спине он получил лишь от одного человека, который ненавидел его больше всех на свете. Но за что? Откуда такая ненависть? Он не знал.
Твен сделал шаг в сторону новой жизни и оглянулся назад.
— Марк, я вернусь за тобой. Обязательно вернусь, пожалуйста, только дождись меня…
Тина сбавила шаг, подходя к конюшне: почему-то было страшно, хотя она никогда ничего не боялась. Женщина зашла в тёплое помещение, где жили лошади, и резко остановилась. Она всегда ненавидела этот запах, резкий и кислый, который исходил от лошадей.
— Как здесь можно находиться больше пяти минут, ужас! Один запах мочи чего стоит. О, боже, что это? — взгляд Тины упал на угол конюшни. Там на земле виднелись большие белые ноги её мужа. Подойдя ближе, она увидела мужчину целиком. Уилл сидел, прислонившись к стене, голова была опущена на грудь. На подбородке застыла кровь, она же окрасила в багровый цвет рубашку. Женщине хотелось позвать на помощь, показать, что ей страшно, что одной не справиться, но крик застыл в горле. «Надо бежать отсюда как можно дальше и делать вид, что я ничего не видела!» — подумала Тина, поднимаясь с колен, но что-то её остановило. Возможно, человеческое сострадание или брачная клятва, данная когда-то мужу: «В болезни и здравии, бла-бла-бла...»
Как же ей хотелось не видеть всего этого, но Уилл её муж, и нужно хотя бы позвать на помощь. «Да, нужно вызвать врача, но сначала пощупать пульс. Как это делается? О боже, что же с ним случилось?» — Тина взяла его руку, та была тёплой и тяжёлой.
— Где-то здесь должен быть пульс, вот же чёрт! — выругалась женщина. Она паниковала, руки тряслись.
Ничего не нащупав и так и не поняв, жив муж или мёртв, женщина медленно поднялась и, находясь будто в трансе, пошла звать на помощь. Ноги не желали передвигаться, они были как ватные, словно сопротивлялись. И тут Тина внезапно ощутила невероятную лёгкость, свободу и радость. За все пятнадцать лет совместной жизни она не ощущала такого. Да, она и мужа-то никогда особо не любила, может быть, поэтому сейчас ей стало всё равно, заберёт его смерть или оставит ещё на земле. Сейчас женщина ясно поняла: всё кончено, и, даже если Уилл выживет, всё будет по-другому.
Тина медленно побрела к дому. Погрузившись в мысли, она даже не заметила, что в конюшне не оказалось Твена, а то, что ребёнок мог быть причастен к состоянию мужа, просто не приходило в голову. Скорее всего, муж напился, пошёл в конюшню, упал и уснул. Ну да, так и есть, он просто спит. Вот проспится, и всё будет как прежде. Тина даже засмеялась над своими глупыми мыслями о том, что она будет теперь без мужа и что ей легко и свободно.
— Да кто я без мужа? Никто, пустое место, — разговаривала она сама с собой. — Да и как поднимать детей, да ещё и неродных? Уилл и находил этих бездомышей только для того, чтобы они помогали в его мрачных делишках. Банда Уилла. Всё, не хочу думать об этом, мне это всё неинтересно!
Она вошла в дом и опешила: на неё смотрел Марк и ждал ответа. Он искал его в глазах Тины, но никак не находил.
— Что смотришь на меня? Давай беги уже к соседям за помощью, надо спасать отца! — рявкнула вдруг женщина.
Марк припустил что есть силы к соседям, надеясь успеть спасти жизнь ненавистного отца.
— Но где же Твен? Почему его так долго нет? Он должен был уже вернуться. Только бы с ним ничего не случилось. Пожалуйста, Боженька, верни мне брата, — просил Марк, обводя глазами округу в поисках Твена.
Пока Марк шёл обратно домой, он уже слышал сигналы скорой помощи. Он ускорил шаг, потому что не хотел пропустить зрелище, как приёмного папашу вытаскивают из конюшни. Спустя пять минут приехала машина с врачами, и они побежали в конюшню с носилками. Марк рванул было туда посмотреть, что происходит, но в этот момент мать схватила его за шиворот и так дёрнула за рубашку, что первая пуговица с треском отскочила и затерялась где-то в траве. Мальчик охнул и остался стоять на месте как пригвожденный.